Неточные совпадения
Более сотни китайцев брали кули, пуда в три-четыре, легко и ловко взбрасывали их себе на шею и мчались во всю мочь на
пароход под этим солнцем, когда дышишь будто
огнем.
Одно и так попало нечаянно в колеса французского
парохода: командир хотел открыть
огонь по городу.
Огонь разорвавшейся около него бомбы осветил мгновенно высоко наваленные туры на палубе, двух человек, стоящих наверху, и белую пену и брызги зеленоватых волн, разрезаемых
пароходом.
Стемнело. На самом верху мачты вспыхнул одинокий желтый электрический свет, и тотчас же на всем
пароходе зажглись лампочки. Стеклянная будка над салоном первого класса и курительная комната тепло и уютно засияли
огнями. На палубе сразу точно сделалось прохладнее. Сильный ветер дул с той стороны, где сидела Елена, мелкие соленые брызги изредка долетали до ее лица и прикасались к губам, но вставать ей не хотелось.
Пусть он даже вовсе не думал тогда о заблудившихся путниках, как, может быть, не думает теперь сторож маяка о признательности женщины, сидящей на борту
парохода и глядящей на вспышки далекого белого
огня, — но как радостно сблизить в мыслях две души, из которых одна оставила за собою бережный, нежный и бескорыстный след, а другая принимает этот дар с бесконечной любовью и преклонением.
«Вот, — подумала юна, — где-то в одиночестве, на пустынном мысе, среди ночи и бури, сидит человек и следит внимательно за этими вспышками
огня, и, может быть, вот сейчас, когда я думаю о нем, может быть, и он мечтает о сердце, которое в это мгновение за много верст на невидимом
пароходе думает о нем с благодарностью».
Пароход протяжно загудел, буксир шлепнулся в воду; в густой темноте закачался
огонь фонаря, указывая, где пристань, из тьмы спускались еще
огни.
— Да здесь человек, как иголка в траве, или капля воды, упавшая в море…»
Пароход шел уже часа два в виду земли, в виду построек и пристаней, а город все развертывал над заливом новые ряды улиц, домов и
огней…
Выбравшись на набережную, Ботвель приказал вознице ехать к тому месту, где стояла «Бегущая по волнам», но, попав туда, мы узнали от вахтенного с баркаса, что судно уведено на рейд, почему наняли шлюпку. Нам пришлось обогнуть несколько
пароходов, оглашаемых музыкой и освещенных иллюминацией. Мы стали уходить от полосы берегового света, погрузясь в сумерки и затем в тьму, где, заметив неподвижный мачтовый
огонь, один из лодочников сказал...
Проктор пошел к рулю. Я увидел впереди «Нырка» многочисленные
огни огромного
парохода. Он прошел так близко, что слышен был стук винтового вала. В пространствах под палубами, среди света, сидели и расхаживали пассажиры. Эта трехтрубная высокая громада, когда мы разминулись с ней, отошла, поворотившись кормой, усеянной огненными отверстиями, и рассекала колеблющуюся, озаренную пелену пены.
— Народом кормился и отец мой и я. Душу свою нечистому не отдам. Что такое
пароходы? Кто их возит? Души утопленников колеса вертят, а нечистые их
огнем палят…
Нашлась одна такая старая без спинки лавочка, поставленная на берегу любителем природы, и там иногда сидели, смотря на реку и проходящие
пароходы. И когда проходил пассажирский
пароход, спозаранку расцветившийся
огнями, Елена Петровна не спеша рассматривала его в очки, которые для дали, и говорила...
Идти играть в карты было уже поздно, ресторанов в городе не было. Он опять лег и заткнул уши, чтобы не слышать всхлипываний, и вдруг вспомнил, что можно пойти к Самойленку. Чтобы не проходить мимо Надежды Федоровны, он через окно пробрался в садик, перелез через палисадник и пошел по улице. Было темно. Только что пришел какой-то
пароход, судя по
огням — большой пассажирский… Загремела якорная цепь. От берега по направлению к
пароходу быстро двигался красный огонек: это плыла таможенная лодка.
Загремела с визгом якорная цепь. Забурлило и заклокотало что-то внутри
парохода. Погасли
огни в иллюминаторах. Через полчаса итальянских матросов спустили на берег.
Впереди, в темноте сырой, тяжело возится и дышит невидимый буксирный
пароход, как бы сопротивляясь упругой силе, влекущей его. Три огонька — два над водою и один высоко над ними — провожают его; ближе ко мне под тучами плывут, точно золотые караси, еще четыре, один из них —
огонь фонаря на мачте нашей баржи.
Он лег на пол, повозился немного и замолчал. Сидя у окна, я смотрел на Волгу. Отражения луны напоминали мне
огни пожара. Под луговым берегом тяжко шлепал плицами колес буксирный
пароход, три мачтовых
огня плыли во тьме, касаясь звезд и порою закрывая их.
С
парохода кричали в рупор, и глухой голос человека был так же излишен, как лай и вой собак, уже всосанный жирной ночью. У бортов
парохода по черной воде желтыми масляными пятнами плывут отсветы
огней и тают, бессильные осветить что-либо. А над нами точно ил течет, так вязки и густы темные, сочные облака. Мы все глубже скользим в безмолвные недра тьмы.
— вполголоса напевал дьякон, обнимая Алексея Максимовича, блаженно улыбавшегося ему в лицо. Полтора Тараса сладострастно хихикал. Ночь приближалась. В небе тихо вспыхивали звезды, на горе в городе —
огни фонарей. Заунывные свистки
пароходов неслись с реки, с визгом и дребезгом стекол отворялась дверь харчевни Вавилова. На двор вошли две темные фигуры, приблизились к группе людей около бутылки, и одна из них хрипло спросила...
Как отъехала вольная команда, ребята наши повеселели. Володька даже в пляс пустился, и сейчас мы весь свой страх забыли. Ушли мы в падь, называемая та падь Дикманская, потому что немец-пароходчик Дикман в ней свои
пароходы строил… над рекой… Развели
огонь, подвесили два котла, в одном чай заварили, в другом уху готовим. А дело-то уж и к вечеру подошло, глядишь, и совсем стемнело, и дождик пошел. Да нам в то время дождик, у огня-то за чаем, нипочем показался.
И в ту самую ночь, когда
пароход шлепал колесами по спокойному морю, дробясь в мрачной зыбучей глубине своими
огнями, когда часовые, опершись на ружья, дремали в проходах трюма и фонари, слегка вздрагивая от ударов никогда не засыпавшей машины, разливали свой тусклый, задумчивый свет в железном коридоре и за решетками… когда на нарах рядами лежали серые неподвижные фигуры спавших арестантов, — там, за этими решетками, совершалась безмолвная драма.
На
пароходе все было спокойно и тихо. На рубке виднелись освещенные луной фигуры лоцманов и дежурных офицеров.
Огни из люков трепетали, отражаясь на темной поверхности океана.
Подошел какой-то человек — должно быть, сторож, — посмотрел на них и ушел. И эта подробность показалась такой таинственной и тоже красивой. Видно было, как пришел
пароход из Феодосии, освещенный утренней зарей, уже без
огней.
В это время к нам подошли станочники с фонарями, и все мы молча смотрели, как
пароход, повернув к нам оба
огня, бежал как будто прямо к нашему берегу… Под лучом пароходного
огня мелькнула на мгновение черною тенью лодка Микеши и исчезла…
Вскоре в глубине темной ночи послышались частые гулкие удары, и на реку, сверкая
огнями, выплыл
пароход с двумя барками. Микешка быстро вскочил в лодку и отсунулся от берега, кинув Фролу его узел. Через минуту лодку едва можно было разглядеть на темных волнах Лены.
Таких «
огней» на паровых судах во время хода три: на фор-марсе — белый
огонь, на правой стороне, у носа судна, — зеленый
огонь и на левой стороне — красный
огонь.] — и «Коршуну» то и дело приходилось «расходиться
огнями» со встречными
пароходами или лавирующими парусными судами и подвигаться вперед не полным, а средним или даже и малым ходом.
И на мосту, и по улицам зажигали фонари; один за другим загорались
огни и на
пароходах, что стройными рядами стояли на Оке и на Волге.
Года три назад я был в Греции. Наш
пароход отошел от Смирны, обогнул остров Хиос и шел через Архипелаг к Аттике. Солнце село, над морем лежали тихие, жемчужно-серые сумерки. В теплой дымке медленно вздымались и опускались тяжелые массы воды.
Пароход резал волны, в обеденном зале ярко горели электрические
огни, в салоне играли Шопена. Я стоял на палубе и жадно, взволнованно смотрел вдаль.
Я оделся и вышел наружу. Туманная, темная ночь повисла над землею. Из отверстия в крыше юрты вместе с дымом, освещенным
огнем, вылетали искры. На реке были слышны русская речь и брань. Ветер с моря донес протяжные низкие звуки — это гудел какой-то
пароход.
Темно. Нет
огней ни на палубе, ни на мачтах, ни кругом на море. На самом носу стоит неподвижно, как статуя, часовой, но похоже на то, как будто и он спит. Кажется, что
пароход предоставлен собственной воле и идет, куда хочет.