Неточные совпадения
Одни требовали расчета или прибавки, другие уходили, забравши задаток; лошади заболевали; сбруя горела как на
огне; работы исполнялись небрежно; выписанная из Москвы молотильная
машина оказалась негодною по своей тяжести; другую с первого разу испортили; половина скотного двора сгорела, оттого что слепая старуха из дворовых в ветреную погоду пошла с головешкой окуривать свою корову… правда, по уверению той же старухи, вся беда произошла оттого, что барину вздумалось заводить какие-то небывалые сыры и молочные скопы.
Ты
огонь и сила этой
машины, — говорил он, становясь на колени и выпрямляясь.
Эти громадные отвалы и свалка верховика и перемывок, правильные квадраты глубоких выемок, где добывался золотоносный песок, бутара, приводимая в движение паровой
машиной, новенькая контора на взгорье, а там, в глубине, дымки старательских
огней, кучи свежего хвороста и движущиеся тачки рабочих — все это было до того близкое, родное, кровное, что от немого восторга дух захватывало.
Визг и звонкий девичий смех как-то не вязался с этой суровой обстановкой дымивших доменных печей и подавленного грохота катальных
машин, являясь каким-то диссонансом в этом царстве
огня и железа.
«И впряг
огонь в
машину, сталь,
И хаос заковал законом».
— Как там один мастер возьмет кусок массы, бросит ее в
машину, повернет раз, два, три, — смотришь, выйдет конус, овал или полукруг; потом передает другому, тот сушит на
огне, третий золотит, четвертый расписывает, и выйдет чашка, или ваза, или блюдечко.
Впрочем, странный человек пошел покорно, как заведенная
машина, туда, где над городом стояло зарево и, точно венец, плавало в воздухе кольцо электрических
огней над зданием газетного дома…
— Сидеть в душной комнате, — проговорил я, — переписывать, соперничать с пишущею
машиной для человека моих лет стыдно и оскорбительно. Может ли тут быть речь о святом
огне!
— Какое уж тут здоровье… Мы на катальной
машине робили, у
огня. В поту бьешься, как в бане. Рубаха от поту стоит коробом… Ну, прохватило где-то сквозняком, теперь и чахну: сна нет, еды нет.
Носился по путям с тревожными свистками паровоз; и так странно было, что
машина так же может быть испугана, может метаться, кричать и звать на помощь, как и человек. Дохнув тяжестью железа и
огня, паровоз пробежал мимо и вмешался в пестроту стрелочных фонариков и семафоров, жалобно взывая.
Я отыскал Мухоедова в глубине рельсовой катальной; он сидел на обрубке дерева и что-то записывал в свою записную книжку; молодой рабочий с красным от
огня лицом светил ему, держа в руке целый пук зажженной лучины; я долго не мог оглядеться в окружавшей темноте, из которой постепенно выделялись остовы катальных
машин, темные закоптелые стены и высокая железная крыша с просвечивавшими отверстиями.
— А ничего, — это хорошо. Когда хотят скорее куда-нибудь доехать, лошадей бьют кнутом, а
машины раздражают
огнем.
И в ту самую ночь, когда пароход шлепал колесами по спокойному морю, дробясь в мрачной зыбучей глубине своими
огнями, когда часовые, опершись на ружья, дремали в проходах трюма и фонари, слегка вздрагивая от ударов никогда не засыпавшей
машины, разливали свой тусклый, задумчивый свет в железном коридоре и за решетками… когда на нарах рядами лежали серые неподвижные фигуры спавших арестантов, — там, за этими решетками, совершалась безмолвная драма.
Ананий Яковлев(солидно). Никакого тут дьявола нет, да и быть не может. Теперь даже по морской части, хошь бы эти паруса али греблю, как напредь того было, почесть, что совсем кинули, так как этим самым паром стало не в пример сподручнее дело делать. Поставят, спокойным манером,
машину в нутро корабля; она вертит колеса, и какая ни на есть там буря, ему нипочем. Как теперича стал ветер крепчать, развели
огонь посильнее, и пошел скакать с волны на волну.
— И молодцов таких, как Евграф Макарыч, тоже с
огнем поискать, — думая польстить Макару Тихонычу, молвила
Машина мать. — Тоже по всей Москве другого такого, пожалуй, не найдется.
Когда погасает последний
огонь в моем безмолвием палаццо, Я тихо спускаюсь по лестнице, тихо приказываю
машину — почему-то Я боюсь даже шума своих шагов и голоса — и на всю ночь уезжаю в Кампанью.
Тем более что и возвращаться пора: на горе уже заблестели
огни Тиволи, и Магнус замедлил ход
машины.
Когда пишется философская или научная книга или художественное произведение, создается статуя и принимает окончательную форму симфония, когда строится
машина или организуется хозяйственное или правовое учреждение, даже когда организуется жизнь церкви на земле с ее канонами, творческий акт охлаждается,
огонь потухает, творец притягивается к земле, вниз.
Юрка остановил свою
машину, вяло побрел в столовку. По проходам и лестницам бежали вниз веселые толпы девчат. Девчата, пересмеиваясь, стояли в длинных очередях к кассе и к выдаче кушаний. Буро-красные столы густо были усажены народом, — пили чай, ели принесенный с собою обед или здесь купленные холодные закуски (горячие блюда в заводской столовке не готовились, — пожарная опасность от
огня: бензин). Весело болтали, смеялись, спорили.
Петр Петрович Коновницын, так же, как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12-го года — Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же, как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и так же, как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытою дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под
огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одною из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть
машины.