Неточные совпадения
— Это уж гораздо несомненнее, чем вопрос о природном размере умственных сил. Да,
организм женщины крепче противится материальным разрушительным силам, — климату, погоде, неудовлетворительной пище. Медицина и физиология еще мало занимались подробным разбором этого; но статистика уже дала бесспорный
общий ответ: средняя продолжительность жизни женщин больше, чем мужчин. Из этого видно, что женский
организм крепче.
Нация есть бытие
общее, если не смотреть номиналистически, и вместе с тем вполне индивидуальное — конкретный
организм.
Да, я люблю тебя, далекий, никем не тронутый край! Мне мил твой простор и простодушие твоих обитателей! И если перо мое нередко коснется таких струн твоего
организма, которые издают неприятный и фальшивый звук, то это не от недостатка горячего сочувствия к тебе, а потому собственно, что эти звуки грустно и болезненно отдаются в моей душе. Много есть путей служить
общему делу; но смею думать, что обнаружение зла, лжи и порока также не бесполезно, тем более что предполагает полное сочувствие к добру и истине.
— В том суть-с, что наша интеллигенция не имеет ничего
общего с народом, что она жила и живет изолированно от народа, питаясь иностранными образцами и проводя в жизнь чуждые народу идеи и представления; одним словом, вливая отраву и разложение в наш свежий и непочатый
организм. Спрашивается: на каком же основании и по какому праву эта лишенная почвы интеллигенция приняла на себя не принадлежащую ей роль руководительницы?
Слова Берсенева сбылись только отчасти: опасность миновалась, но силы Инсарова восстановлялись медленно, и доктор поговаривал о глубоком и
общем потрясении всего
организма.
На третий день он лежал в постели и бредил.
Организм его, потрясенный предшествовавшими событиями, очевидно не мог вынести последнего удара. Но и в бреду он продолжал быть гражданином; он поднимал руки, он к кому-то обращался и молил спасти «нашу
общую, бедную…». В редкие минуты, когда воспалительное состояние утихало, он рассуждал об анархии.
Натура заменяет здесь и соображения рассудка, и требования чувства и воображения: все это сливается в
общем чувстве
организма, требующего себе воздуха, пищи, свободы.
По анатомическому исследованию форм государственного скелета — все, кажется, в порядке,
общая система составлена стройно и строго; но в живой народной жизни оказываются такие раны, такие болезни, такой хаос, который ясно показывает, что и в самой сущности
организма есть где-то повреждение, препятствующее правильности физиологических отправлений, что и в самой системе недостает каких-то оснований.
Следовательно, тот, напр., факт, что при истощении тела от болезни усиливается деятельность воображения, нисколько не противоречит
общей гармонии
организма, а, напротив, подтверждает её.
Точно также к болезням следует относить и особые, ненормальные положения, в которые впадают иные люди, как, например, спячку или апатию ко всему на свете, совершенное беспамятство, всякие мономании,
общее расслабление
организма и невозможность сделать над собой хотя малейшее усилие, и т. п.
Я не имею даже отдаленного представления о типических процессах,
общих всем человеческим
организмам; а между тем каждый больной предстает передо мною во всем богатстве и разнообразии своих индивидуальных особенностей и отклонений от средней нормы.
Недавно в одной статье о задачах медицины в будущем я встретил следующие рассуждения: «Оградить
организм от той разнообразной массы ядов, которые беспрерывно в него вносятся микробами, можно бы лишь тогда, когда бы был открыт один
общий антитоксин для ядов, выделяемых всеми видами микробов.
Мир является великой иерархией идейных существ, идейным
организмом, и в этом постижении софийности «мертвого» мира лежит заслуга оккультизма [Под оккультизмом я разумею здесь не столько современный, школьный оккультизм, воспитываемый особой тренировкой, но
общую природную способность человека проникать за кору явлений, особенно свойственную народам в ранние эпохи развития и отразившуюся в сказке, эпосе, фольклоре, верованиях и «суевериях».], сближающая его с ««поэтическим восприятием» природы вообще.
Конечно, можно говорить и о «вечном Сократе», разумея вечное в Сократе, т. е. его идейное
общее и, следовательно, родовое содержание и его качественно определенную личность, входящую в состав родового
организма.
Как близки друг другу в этой области переживания, казалось бы, не имеющие решительно ничего
общего, показывает одно интересное наблюдение, сделанное исследователем русского мистического сектантства, профессором Д. Г. Коноваловым: «Экстаз имеет наклонность разряжаться по проторенным, привычным для
организма путям.
— Конечно. Что же может быть проще того, что все люди по случайностям не доживают на земле своего времени! Век человеческий здесь, по библейскому указанию, семьдесят лет и даже восемьдесят, а по случайностям человечество в
общем итоге не доживает одной половины этого срока, и вас нимало не поражает эта ужасная случайность? Я желал бы, чтобы мне указали естественный закон, по котору человеческому земному
организму естественно так скоро портиться и разрушаться. Я полагаю, что случайности имеют закон.
И между поколениями, не живущими уже в одном отрезке времени, есть связующее нас и их
общее, но это
общее определяется не тем, что они принадлежат к общественному
организму, составляя его части, это есть экзистенциальная общность, преодолевающая разрыв времени, которая лишь объективируется в обществе.
«La vіе est l’ensemble des fonctions, qui resistent à la mort. La vie est l’ensemble des phénomènes, qui se succèdent pendant un temps limité dans un être organisé». «Жизнь есть двойной процесс разложения и соединения,
общего и вместе с тем непрерывного. Жизнь есть известное сочетание разнородных изменений, совершающихся последовательно. Жизнь есть
организм в действии. Жизнь есть особенная деятельность органического вещества. Жизнь есть приспособление внутренних отношений к внешним».
И несчастный, надорвавшийся, убивший себя «неврастеник», как называл его доктор, и старик мужик, который всю свою жизнь каждый день ходит от человека к человеку, — это случайности, отрывки жизни для того, кто и свое существование считает случайным, и это части одного
организма, чудесного и разумного, для того, кто и свою жизнь считает частью этого
общего и понимает это.
И теперь, когда безумная страсть к жене прошла, он не только не в силах порой устоять перед вспышками остатков этой страсти, которые, подобно вспышке пламени потухающего костра, охватывают минутами весь его
организм, оставляя после себя смрадный запах гари: он еще и теперь в эти мгновения с болезненным наслаждением бросается в объятия в
общем ненавистной для него женщины.
И поистине грядущая в мире творческая мораль, знаменующая великую моральную революцию, — не демократическая, а аристократическая мораль, ибо творчество все в качестве, а не в количестве, в ценности, а не благополучии, в индивидуальном, а не в средне-общем, в восхождении, а не в распределении, в
организме, а не в механизме.
Что вышло бы, например, из медицины, если бы она все болезни человеческого
организма смешала под
общим названием, хоть, например, нездоровья, всем разнообразным болезням приписала одни и те же свойства и на этом основании стала врачевать их одним безразличным средством?