Неточные совпадения
Кстати: Вернер намедни сравнил женщин с заколдованным лесом, о котором рассказывает Тасс в своем «Освобожденном Иерусалиме». «Только приступи, — говорил он, — на тебя полетят со всех сторон такие страхи, что боже упаси: долг, гордость, приличие,
общее мнение, насмешка, презрение… Надо только не смотреть, а идти прямо, — мало-помалу чудовища исчезают, и открывается пред тобой тихая и светлая поляна, среди которой цветет зеленый мирт. Зато
беда, если на первых шагах сердце дрогнет и обернешься назад!»
Этот Горсткин на вид мужик, в синей поддевке, только характером он совершенный подлец, в этом-то и
беда наша
общая: он лжет, вот черта.
Но, на
беду инквизиции, первым членом был назначен московский комендант Стааль. Стааль — прямодушный воин, старый, храбрый генерал, разобрал дело и нашел, что оно состоит из двух обстоятельств, не имеющих ничего
общего между собой: из дела о празднике, за который следует полицейски наказать, и из ареста людей, захваченных бог знает почему, которых вся видимая вина в каких-то полувысказанных мнениях, за которые судить и трудно и смешно.
Беда только в том, что народ все пустой, и большею частью с пушком на рыльце; это обстоятельство мешает и им быть с нами, зная, что мы явно против этого
общего обычая.
Попавший в
беду Симановский сказал несколько
общих утешительных слов таким рассудительным басом, каким в старинных комедиях говорили благородные отцы, и увел своих дам.
— Так что же такое? Что за
беда? Вот чего испугались!
Общее место! Я знаю много хороших
общих мест. Да вот, например: свобода и порядок — известное
общее место.
Они сами начали снимать театры, сами играли главные роли и сильно сбавили оклады. Время шло. Избалованная публика, привыкшая к богатой обстановке пьес при помещиках-антрепренерах, меньше и меньше посещала театры, а
общее безденежье, тугие торговые дела и неурожай довершили падение театров. Дело начало падать. Начались неплатежи актерам, между последними появились аферисты, без гроша снимавшие театры; к довершению всех
бед великим постом запретили играть.
Чем тени сумрачней ночные,
Тем звезды ярче и ясней;
Блажен в
беде не гнувший выи[1],
Блажен певец грядущих дней,
Кто среди тьмы денницы новой
Провидит радостный восход
И утешительное слово
Средь
общих слез произнесет!
И тьму пусть терпит божья воля,
Явлений двойственность храня, —
Блаженны мы, что наша доля
Быть представителями дня!
Пути творца необъяснимы,
Его судеб таинствен ход,
Блажен, кто всех сомнений мимо
Дорогой светлою идет!
Не принимая в расчет состояния общественной нравственности, ни исторических обстоятельств развития порока, ни
общего положения администрации, ни отношений одного класса к другому, сатирики рады свалить всю
беду на бедную личность чиновника, которая часто вовсе без вины виновата.
Трилецкий. Нельзя еще ничего сказать. Отравиться не удалось, но в
общем…
беда!
— Тебе бы, матушка Августа, до поры до времени Владычицу-то куда-нибудь в надежное место отправить, — молвила Фелицата оленевская. — В Москву бы, что ли, свезла… Дело
общее, до всех доводится… Ради всеобщего спокоя пошли-ка ты ее подальше куда, икону-то… Возьмут в великороссийскую… всем
беда, всем разоренье.
Тут все подняли крик, словно дернул их бес,
Угрожают Потоку
бедою.
Слышно: почва, гуманность, коммуна, прогресс,
И что кто-то заеден средою.
Меж собой вперерыв, наподобье галчат,
Все об
общем каком-то о деле кричат,
И Потока с язвительным тоном
Называют остзейским бароном.
Страшен был им этот покойник:
общее предчувствие неминучей
беды подавило всякое любопытство: крестьяне из села не приходили; они, казалось, сами себя чувствовали как бы зачумленными, и спали они, или не спали — не разберешь, но везде было темно.
— Вот к чему ведут эти Меридиановские штуки, — говорил он Горданову, из столь
общего почти всем людям желания отыскать какого бы то ни было стороннего виновника своих
бед и напастей.
— Ничего, ничего, Лиза, — тряхнул он головой, — это не
беда, это слезы радости… В
общем, я спокоен.
И это еще не самая большая
беда, что крещеные черемисы до сих пор не сделались христианами: это у нас случалось и с татарами и с мордвой, у которой до сих пор во весь развал идет эпоха двоеверия, но вот в чем
беда, — что окрещенные черемисы стали нравственно хуже, чем были; что всякий, вынужденный иметь с ними дело, — старается отыскать старого, некрещеного черемиса (из тех, кои отбежали крещения), потому что, по
общему наблюдению, у некрещеных больше совестливости…
Деревня в бедственном состоянии, но очевидно, что не неурожай нынешнего года главное бедствие. Неурожай этот представляется даже маленькой
бедой в сравнении с теми частными причинами бедствий, которым подвержена каждая отдельная семья, и теми
общими, независимыми от неурожая бедствиями, которые привели их в то состояние, в котором они находятся.
И что же это такое: как же еще связываться?.. не на дружбу; не на товарищество, а… на совет, на любовь, на рождение
общих детей… детей дурака, детей, которые будут расти в сугубый срам и поношение; детей, которые, как математическая прогрессия, в бесконечно продолженном виде станут матери живым укором; детей, один вид которых заставит целый век проклинать свою робость перед быстро текущими
бедами золотого, всезабывающего молодого века.
И сделать это чудо могут не те люди, которые с гордым сознанием своей необходимости народу, не изменяя своего отношения к нему, будут изыскивать
общие средства прокормления 32-х миллионов, а только те, которые, сознав свою вину перед народом в угнетении его и отделении себя от него, с смирением и покаянием постараются, соединившись с ним, разделить с ним и его
беду нынешнего года.