Неточные совпадения
— Да вот спросите у него. Он ничего не знает и не думает, — сказал Левин. — Ты слышал, Михайлыч, об войне? —
обратился он
к нему. — Вот что в церкви читали? Ты что же думаешь? Надо нам воевать за
христиан?
— Решения, какого-нибудь решения, Алексей Александрович. Я
обращаюсь к тебе теперь («не как
к оскорбленному мужу», хотел сказать Степан Аркадьич, но, побоявшись испортить этим дело, заменил это словами:) не как
к государственному человеку (что̀ вышло не кстати), а просто как
к человеку, и доброму человеку и
христианину. Ты должен пожалеть ее, — сказал он.
— Если бы была задана психологическая задача: как сделать так, чтобы люди нашего времени,
христиане, гуманные, просто добрые люди, совершали самые ужасные злодейства, не чувствуя себя виноватыми, то возможно только одно решение: надо, чтобы было то самое, что есть, надо, чтобы эти люди были губернаторами, смотрителями, офицерами, полицейскими, т. е. чтобы, во-первых, были уверены, что есть такое дело, называемое государственной службой, при котором можно
обращаться с людьми, как с вещами, без человеческого, братского отношения
к ним, а во-вторых, чтобы люди этой самой государственной службой были связаны так, чтобы ответственность за последствия их поступков с людьми не падала ни на кого отдельно.
— Ах, боже мой, боже мой! — произнесла, вздохнув, Александра Григорьевна. — России, по-моему, всего нужнее не ученые, не говоруны разные, а верные слуги престолу и хорошие
христиане. Так ли я, святой отец, говорю? —
обратилась она
к настоятелю.
«Во имя короля и Sant’ officio!
Сим объявляется всем
христианам,
Что дон Жуан, маркезе де Маранья,
От церкви отлучается Христовой
И вне законов ныне состоит.
Все для него убежища закрыты,
Не исключая божьих храмов. Всем,
Кому его известно пребыванье,
Вменяется в священный долг о нем
Немедленно начальству донести.
К кому ж он
обратится, тот его
Обязан выдать в руки местной власти,
Под спасеньем вечного проклятья, —
Таков над ним церковный приговор».
Барабанный бой.
Самое лучшее доказательство того, что общество
обращается теперь
к православию и народности, представляет «m-r le chambellan» Муравьев, который есть в одно и то же время превосходный писатель, искренний и благочестивый
христианин и светский человек.
Можно было бы сказать, что, став
христианином, я принял образ Христа в Легенде о Великом Инквизиторе, я
к нему
обратился, и в самом христианстве я был против всего того, что может быть отнесено
к духу Великого Инквизитора.
Так относились
к войне
христиане первых веков и так говорили их учителя,
обращаясь к сильным мира, и говорили так в то время, когда сотнями и тысячами гибли мученики за исповедание Христовой веры.
Тогда турок, служащий в суратской таможне, который тут же сидел, куря трубку, с важным видом
обратился к обоим
христианам.