— Что ж это плохо собираются! — суетливо пищал дохленький блондинчик, то
обращаясь к окружающим, то на цыпочках устремляя взгляд вдаль по улице. — Ай-ай, господа, как же это так!.. Наши еще не все налицо… Пожалуйста же, господа, смотрите, чтобы все так, как условлено!.. Господа!.. господа! после панихиды — чур! не расходиться!.. Пожалуйста, каждый из вас пустите в публике слух, чтобы по окончании все сюда, на паперть: Ардальон Михайлович слово будет говорить.
Неточные совпадения
Экипаж подкатил
к крыльцу, молодые вышли, упали старикам в ноги, приняли их благословение и расцеловались с ними и со всеми их
окружающими; едва кончила молодая эту церемонию и
обратилась опять
к свекру, как он схватил ее за руку, поглядел ей пристально в глаза, из которых катились слезы, сам заплакал, крепко обнял, поцеловал и сказал: «Слава богу!
Предоставляя самим читателям насладиться припоминанием всего развития повести, мы
обратимся опять
к характеру Инсарова или, лучше,
к тому отношению, в каком стоит он
к окружающему его русскому обществу.
Лермонтов, в своем глубоком отвращении
к окружающему его обществу,
обращается на тридцатом году
к своим современникам со своим страшным
Не мудрено, что живой, восприимчивый мальчик
обратился исключительно
к природе и своему внутреннему чувству и стал жить в этом мире, в котором не встречал столько противоречий, как в
окружающих его житейских явлениях.
— Ну, пошто вы, ваши благородия, озорничаете!.. Эка сколько мужиков-то задаром пристрелили! — со спокойной укоризной
обратился к крыльцу из толпы один высокий, ражий, но значительно седоватый мужик. — Ребята! подбери наших-то! свои ведь! — указал он
окружающим на убитых. — Да бабы-то пущай бы прочь, а то зашибуть неравно… Пошли-те вы!..
— Да что ж это богомокрицы эти нейдут панихиду козлогласовать-то нам! —
обратился он
к окружающим, видимо желая порисоваться и щегольнуть пикантностью своей последней фразы, впрочем целиком почерпнутой из «Колокола». — Анцыфров! слетай за ними, пригласи, что пора, мол! — публика собралась и ждет спектакля.
— Ну, нет, брат, погоди! Дело тут серьезное. Если знаешь, то толком и говори. Где мы народ морили, когда?… Господа, может быть, из вас кто-нибудь это скажет? —
обратился я
к окружающим.