В бесконечные зимние вечера, когда белесоватые сумерки дня сменяются черною мглою ночи, Имярек невольно отдается осаждающим его думам. Одиночество, или, точнее сказать, оброшенность, на которую он обречен, заставляет его
обратиться к прошлому, к тем явлениям, которые кружились около него и давили его своею массою. Что там такое было? К чему стремились люди, которые проходили перед его глазами, чего они достигали?
Неточные совпадения
Иван молча глядел на него. Один уж этот неожиданный тон, совсем какой-то небывало высокомерный, с которым этот бывший его лакей
обращался теперь
к нему, был необычен. Такого тона все-таки не было даже и в
прошлый раз.
К далекому
прошлому мысль его уж не
обращается; оно исчезло из памяти, словно его и не было.
— Что мне учить ее, — ответил Доманевич небрежно, — я с
прошлого года знаю все, что он диктовал… Я, брат, «мыслю» еще с первого класса. — И, окинув нас обычным, несколько пренебрежительным взглядом, Доманевич медленно проследовал
к своему месту. Теперь у него явилось новое преимущество: едва ли
к кому-нибудь из мелюзги учитель мог
обратиться за такой услугой…
— Жалею; но, в сущности, всё это, собственно говоря, пустяки и пустяками бы кончилось, как и всегда; я уверен.
Прошлым летом, —
обратился он опять
к старичку, — графиня
К. тоже, говорят, пошла в какой-то католический монастырь за границей; наши как-то не выдерживают, если раз поддадутся этим… пронырам… особенно за границей.
В
прошлом лете я не брал в руки удочки, и хотя настоящая весна так сильно подействовала на меня новыми и чудными своими явлениями — прилетом птицы и возрождением
к жизни всей природы, — что я почти забывал об уженье, но тогда, уже успокоенный от волнений, пресыщенный, так сказать, тревожными впечатлениями, я вспомнил и
обратился с новым жаром
к страстно любимой мною охоте, и чем ближе подходил я
к пруду, тем нетерпеливее хотелось мне закинуть удочку.
— Знаете наших дядек, которых приставляют
к рекрутам, — ведь грубые все. Вы видали, как
обращаются с рекрутами… На что уж ротный писарь Рачковский, и тот дерет с рекрутов. Мне в
прошлом году жаловались: призвал рекрута из богатеньких и приказывает ему...
Но оставим
прошлое и
обратимся к действительности.
В виду этих сомнений я припоминал свое
прошлое — и на всех его страницах явственно читал: куроцап! Здесь
обращался к настоящему и пробовал читать, что теперь написано в моем сердце, но и здесь ничего, кроме того же самого слова, не находил! Как будто все мое миросозерцание относительно этого предмета выразилось в одном этом слове, как будто ему суждено было не только заполнить
прошлое, но и на мое настоящее и будущее наложить неистребимую печать!
С тяжелым чувством оставляем мы прошлогоднюю литературу крестьянского вопроса и
обращаемся к другим близким
к нему предметам, занимавшим в
прошлом году нашу журналистику. Эти предметы — общинное владение, грамотность народа и телесное наказание.
К сожалению, и здесь мало отрадного.
Безхов-Муритский(продолжая смотреть в бумажку). В отчете же
прошлого года вы печатали, что запасного капитала у нас двести тысяч. Куда же сто тридцать уплыло? (
Обращаясь уже
к товарищам своим и лукаво им подмигнув единственно видящим глазом.) Так? Куда?..
Всю свою память, все свое воображение напрягал он, искал в
прошлом, искал в книгах, которые прочел, — и много было звучных и красивых слов, но не было ни одного, с каким страдающий сын мог бы
обратиться к своей матери-родине.
— Митька дверей не запер, — продолжал лесничий,
обращаясь к нам. — Трудно ли ворам забраться?.. Из кухни самовар унесли в
прошлом году, так вот она хочет, чтоб и теперь нас обокрали!
— Господин Фуше имеет свои основания подать мнение этого рода, — опять-таки уклонился Подвиляньский,
обращаясь не
к Устинову, но ко всем вообще. — Я прошу позволения напомнить совету, что
прошлого года этот самый Шишкин высидел полторы недели в карцере за грубые дерзости, которые он позволил себе относительно господина Фуше.
— Какая же ссора? — молвила Дуня,
обращаясь к подруге. — И в
прошлом году и до сих пор я Петра Степаныча вовсе почти и не знала; ни я перед ним, ни он передо мной ни в чем не виноваты. В Комаров-от уехали вы тогда, так мне-то какое дело было до того? Петр Степаныч вольный казак — куда воля тянет, туда ему и дорога.
Литература тщательно оплевывала в
прошлом все светлое и сильное, но оплевывала наивно, сама того не замечая, воображая, что поддерживает какие-то «заветы»; прежнее чистое знамя в ее руках давно уже
обратилось в грязную тряпку, а она с гордостью несла эту опозоренную ею святыню и звала
к ней читателя; с мертвым сердцем, без огня и без веры, говорила она что-то, чему никто не верил…
Западный человек вечно
обращается к богатствам и ценностям своего великого
прошлого, и новые его искания легко принимают форму реставрации и воскрешения
прошлого.
Потом, когда любовь
обращается в привычку, когда путем сожительства муж и жена действительно
обращаются, говоря словами писания, в един дух и едино тело, это единение заполняет их жизнь, но главным образом вследствие того, что они пришли
к нему путем любви и страсти, уже улегшихся и отошедших в область далекого
прошлого, но как бы остановившихся при своем закате своими лучами и все еще освещающих всю дальнейшую жизнь — супруги в конце все же живут началом.