Неточные совпадения
Солнце сквозь
окно блистало ему прямо в глаза, и мухи, которые вчера спали спокойно на стенах и на потолке, все
обратились к нему: одна села ему на губу, другая на ухо, третья норовила как бы усесться на самый глаз, ту же, которая имела неосторожность подсесть близко
к носовой ноздре, он потянул впросонках в самый нос, что заставило его крепко чихнуть, — обстоятельство, бывшее причиною его пробуждения.
С каждым годом притворялись
окна в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его
обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он
к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги
обращались в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах превратилась в камень, и нужно было ее рубить,
к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они
обращались в пыль.
— Послушайте, —
обратился к ней Иноков. — От сигары киргизом пахнет. Можно мне махорки покурить? Я — в
окно буду.
Обращаясь от двора
к дому, Райский в сотый раз усмотрел там, в маленькой горенке, рядом с бабушкиным кабинетом, неизменную картину: молчаливая, вечно шепчущая про себя Василиса, со впалыми глазами, сидела у
окна, век свой на одном месте, на одном стуле, с высокой спинкой и кожаным, глубоко продавленным сиденьем, глядя на дрова да на копавшихся в куче сора кур.
— Пожалуйте, —
обратился он
к Нехлюдову. Они прошли по крутой лестнице в маленькую комнатку с одним
окном, письменным столом и несколькими стульями. Смотритель сел.
— Да полноте наконец паясничать; какой-нибудь дурак придет, а вы срамите! — вскрикнула неожиданно девушка у
окна,
обращаясь к отцу с брезгливою и презрительною миной.
Чертопханов снова
обратился к Вензору и положил ему кусок хлеба на нос. Я посмотрел кругом. В комнате, кроме раздвижного покоробленного стола на тринадцати ножках неровной длины да четырех продавленных соломенных стульев, не было никакой мебели; давным-давно выбеленные стены, с синими пятнами в виде звезд, во многих местах облупились; между
окнами висело разбитое и тусклое зеркальце в огромной раме под красное дерево. По углам стояли чубуки да ружья; с потолка спускались толстые и черные нити паутин.
Раз, светлым весенним утром, яркий луч прорвался в
окно и упал
к изголовью больного. Заметив это, Анна Михайловна
обратилась к Эвелине...
Но только что Нина Александровна успела было начать о своем «особенном удовольствии», как Настасья Филипповна, не дослушав ее, быстро
обратилась к Гане, и, садясь (без приглашения еще) на маленький диванчик, в углу у
окна, вскричала...
Лаврецкий вспомнил, что и у Калягиных в саду пел соловей; он вспомнил также тихое движение Лизиных глаз, когда, при первых его звуках, они
обратились к темному
окну.
— Извините, — начал он,
обращаясь к сидевшим на
окне дамам, — мне сказали, что в эту квартиру переезжает одна моя знакомая, и я хотел бы ее видеть.
Никто даже не удивился, что маркиза после сделанного ею реприманда Пархоменке не усидела долго, оборотясь
к окну, и вдруг, дернувшись снова,
обратилась к нему со словами...
Папошников ничего не отвечал Жерлицыну и
обратился к скромно ожидавшему в амбразуре
окна смирненькому старичку.
Проезжая теперь мимо, я заметил в ваших
окнах огонь, — продолжал он,
обращаясь к Наташе.
И, уцепившись за полы его кафтана, она тянула его от
окна. Во время этой суматохи из-за перегородки шмыгнули две фигуры: одна мужская, в вицмундирном фраке, другая женская, в немецком платье. Мавра Кузьмовна продолжала некоторое время барахтаться с Михеичем, но он присмирел так же неожиданно, как и пришел в экстаз, и
обратился к нам уже с веселым лицом.
— Сучку поцеловал! кувшин облизал! дядя Ерошка сучку поцеловал! — закричали вдруг казачата, гонявшие кубари под
окном,
обращаясь к проулку. — Сучку поцеловал! Кинжал пропил! — кричали мальчишки, теснясь и отступая.
Действительно, Лукашка быстрыми шагами, согнувшись, выбежал под
окнами на двор и побежал
к Ямке; только один Оленин и видел его. Выпив чапуры две чихиря, они выехали с Назаркой за станицу. Ночь была теплая, темная и тихая. Они ехали молча, только слышались шаги коней. Лукашка запел было песню про казака Мингаля, но, не допев первого стиха, затих и
обратился к Назарке...
— Постой, — проговорил он и высунулся в
окно. — Кхм! Кхм! — закашлял и замычал он. — Марьянушка! А, нянюик Марьянка! Полюби меня, душенька! Я шутник, — прибавил он шопотом,
обращаясь к Оленину.
— Ему бы поучиться летать у жены своей, Маринки, — сказал стрелец. — Говорят, будто б эта ведьма, когда приступили
к царским палатам, при всех обернулась сорокою, да и порх в
окно!.. Чему ж ты ухмыляешься? — продолжал он,
обращаясь к купцу. — Чай, и до тебя этот слух дошел?
— Прощай, матушка Ока!.. — сказал Глеб, бессильно опуская на грудь голову, но не отнимая тусклых глаз своих от
окна. — Прощай, кормилица… Пятьдесят лет кормила ты меня и семью мою… Благословенна вода твоя! Благословенны берега твои!.. Нам уж больше не видаться с тобой!.. Прощай и вы!.. — проговорил он,
обращаясь к присутствующим. — Прощай, жена!..
Глаза Глеба медленно
обратились тогда
к окну, из которого виднелись: часть площадки, лодки, опрокинутые на берегу, и Ока.
— Батюшка! — крикнул Петр,
обращаясь к отцу, который вбегал в эту минуту на двор, бледный и смущенный. — Ступай
к завалинке и вышибай
окна; я с братом в избу!
— Извольте тотчас взять эту девушку, — воскликнул Семен Матвеич,
обращаясь к моему вотчиму и повелительно указывая на меня дрожащей рукой. — Извольте отвести ее
к себе в дом и запереть на ключ, на замок… чтоб она… пальцем пошевельнуть не могла, чтобы муха
к ней не проскочила! Впредь до моего приказания!
Окна забить, если нужно! Ты отвечаешь мне за нее головой!
Когда возвращались из церкви, то бежал вслед народ; около лавки, около ворот и во дворе под
окнами тоже была толпа. Пришли бабы величать. Едва молодые переступили порог, как громко, изо всей силы, вскрикнули певчие, которые уже стояли в сенях со своими нотами; заиграла музыка, нарочно выписанная из города. Уже подносили донское шипучее в высоких бокалах, и подрядчик-плотник Елизаров, высокий, худощавый старик с такими густыми бровями, что глаза были едва видны, говорил,
обращаясь к молодым...
Авдотья Максимовна (смотря в
окно, поет русскую песню, потом
обращается к Арине Федотовне...
— Прошу вас не вмешиваться! — грубо сказал ему Чубиков. — Извольте осмотреть пол! Это второй такой случай в моей практике, Евграф Кузьмич, —
обратился он
к становому, понизив голос. — В 1870 году был у меня тоже такой случай. Да вы, наверное, помните… Убийство купца Портретова. Там тоже так. Мерзавцы убили и вытащили труп через
окно…
Когда блеснул свет из
окна, он показался так далек и недоступен, что офицеру захотелось побежать
к нему. Впервые он нашел изъян в своей храбрости и мелькнуло что-то вроде легкого чувства уважения
к отцу, который так свободно и легко
обращался с темнотой. Но и страх и уважение исчезли, как только попал он в освещенные керосином комнаты, и было только досадно на отца, который не слушается голоса благоразумия и из старческого упрямства отказывается от казаков.
— Цыц, Розка, — говорила тогда Марья Петровна,
обращаясь к собачке, которая принималась неистово лаять, — цыц! Господи благослови, — продолжала она, — с ума они сошли, что ли? того и смотри деревню сожгут… Степанида Артемьевна, посмотрите, матушка, в
окно, уж не случилось ли чего?…
Встал Патап Максимыч,
к окну подошел. Ночь темная, небо черное, пó небу все звезды, звезды — счету им нет. Тихо мерцают, будто играют в бесконечной своей высоте. Задумчиво глядит Патап Максимыч то в темную даль, то в звездное небо. Глубоко вздохнув,
обратился к Аксинье Захаровне...
После кутьи в горницах родные и почетные гости чай пили, а на улицах всех обносили вином, а непьющих баб, девок и подростков ренским потчевали. Только что сели за стол, плачеи стали под
окнами дома… Устинья завела «поминальный плач»,
обращаясь от лица матери
к покойнице с зовом ее на погребальную тризну...
Он
обратился к улице. Из-за разорванных туч выглянуло на миг солнце и скупым, желтым светом озарило мокрую и печальную улицу. Только противоположный дом стоял все таким же гордым и веселым, и
окна его сияли. Но Андрей Николаевич не видел его. Он видел то, что было когда-то и что так упорно продолжало являться назло всем стенам и запорам.
Закинув голову, он
обратился к господам, стоявшим у
окон и на балконах: «Messieurs et mesdames, — сказал он полуитальянским, полунемецким акцентом и с теми интонациями, с которыми фокусники
обращаются к публике, — si vous croyez que je gagne quelque chosse, vous vous trompez...
«Что?» — сказал он,
обращаясь к светившемуся
окну в квартире Делесова; и, засунув руки под пальто в карманы панталон и перегнувшись вперед, Альберт тяжелыми и неверными шагами пошел направо по улице.
— Хорошенькая девочка! — сказала птица, взмахнула крыльями и очутилась на
окне возле Гали. — О чем ты плачешь, девочка? —
обратилась птица
к Гале и постучала своим длинным клювом в подоконник.
Здесь хозяин и гость обняли друг друга. Фюренгоф дал знать экономке, чтобы она отперла двери и проводила гостя. Удивленная Марта, думая, что она все это видит во сне, протерла себе глаза и наконец, уверенная, что обстоятельства приняли счастливый для ее господина оборот, с грубостью указала дорогу оскорбившему ее гостю. Когда барон услышал из
окна скок лошади за Меттою и удостоверился, что Никласзон далеко,
обратился с усмешкою
к домоправительнице и ласково сказал ей...
— Где? — спросил Болконский. — Виноват, — сказал он
обращаясь к барону, — этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. — Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на
окне и с веселым выражением лица подошел
к графине Ростовой.
Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под
окнами, Анна Михайловна,
обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его.