Неточные совпадения
Люлюков. Имею честь поздравить, Анна Андреевна! (Подходит
к ручке
и потом,
обратившись к зрителям, щелкает языком с видом удальства.)Марья Антоновна! Имею честь поздравить. (Подходит
к ее ручке
и обращается к зрителям с тем же удальством.)
Хлестаков. Хорошо, хорошо! Я об этом постараюсь, я буду говорить… я надеюсь… все это будет сделано, да, да… (
Обращаясь к Бобчинскиму.)Не имеете ли
и вы чего-нибудь сказать мне?
Городничий. Нет, нет; позвольте уж мне самому. Бывали трудные случаи в жизни, сходили, еще даже
и спасибо получал. Авось бог вынесет
и теперь. (
Обращаясь к Бобчинскому.)Вы говорите, он молодой человек?
Артемий Филиппович (в сторону).Эка, черт возьми, уж
и в генералы лезет! Чего доброго, может,
и будет генералом. Ведь у него важности, лукавый не взял бы его, довольно. (
Обращаясь к нему.)Тогда, Антон Антонович,
и нас не позабудьте.
Городничий. О, уж там наговорят! Я думаю, поди только да послушай —
и уши потом заткнешь. (
Обращаясь к Осипу.)Ну, друг…
Тогда Грустилов
обратился к убогим
и, сказав:"Сами видите!" — приказал отвести Линкина в часть.
Помощник градоначальника, сославшись с стряпчим
и неустрашимым штаб-офицером, стал убеждать глуповцев удаляться немкиной
и Клемантинкиной злоехидной прелести
и обратиться к своим занятиям.
И потом,
обращаясь к квартальным, прибавил...
На первых порах глуповцы, по старой привычке, вздумали было
обращаться к нему с претензиями
и жалобами друг на друга, но он даже не понял их.
— Что вы за люди?
и зачем ко мне пожаловали? —
обратился к ним князь.
Никто не задавался предположениями, что идиот может успокоиться или
обратиться к лучшим чувствам
и что при таком обороте жизнь сделается возможною
и даже, пожалуй, спокойною.
Больной, озлобленный, всеми забытый, доживал Козырь свой век
и на закате дней вдруг почувствовал прилив"дурных страстей"
и"неблагонадежных элементов". Стал проповедовать, что собственность есть мечтание, что только нищие да постники взойдут в царство небесное, а богатые да бражники будут лизать раскаленные сковороды
и кипеть в смоле. Причем,
обращаясь к Фердыщенке (тогда было на этот счет просто: грабили, но правду выслушивали благодушно), прибавлял...
— Тако да видят людие! — сказал он, думая попасть в господствовавший в то время фотиевско-аракчеевский тон; но потом, вспомнив, что он все-таки не более как прохвост,
обратился к будочникам
и приказал согнать городских попов...
И как он потом, ловко повернувшись на одном каблуке,
обратился к городскому голове
и присовокупил...
— Я даже изобразить сего не в состоянии, почтеннейшая моя Марфа Терентьевна, —
обращался он
к купчихе Распоповой, — что бы я такое наделал
и как были бы сии люди против нынешнего благополучнее, если б мне хотя по одному закону в день издавать предоставлено было!
Стал бригадир считать звезды («очень он был прост», — повторяет по этому случаю архивариус-летописец), но на первой же сотне сбился
и обратился за разъяснениями
к денщику. Денщик отвечал, что звезд на небе видимо-невидимо.
В сей крайности вознамерились они сгоряча меня на всю жизнь несчастным сделать, но я тот удар отклонил, предложивши господину градоначальнику
обратиться за помощью в Санкт-Петербург,
к часовых
и органных дел мастеру Винтергальтеру, что
и было ими выполнено в точности.
— Так выкатить им три бочки пенного! — воскликнула неустрашимая немка,
обращаясь к солдатам,
и не торопясь выехала из толпы.
Свияжский переносил свою неудачу весело. Это даже не была неудача для него, как он
и сам сказал, с бокалом
обращаясь к Неведовскому: лучше нельзя было найти представителя того нового направления, которому должно последовать дворянство.
И потому всё честное, как он сказал, стояло на стороне нынешнего успеха
и торжествовало его.
— То есть как тебе сказать… Стой, стой в углу! —
обратилась она
к Маше, которая, увидав чуть заметную улыбку на лице матери, повернулась было. — Светское мнение было бы то, что он ведет себя, как ведут себя все молодые люди. Il fait lа сour à une jeune et jolie femme, [Он ухаживает зa молодой
и красивой женщиной,] a муж светский должен быть только польщен этим.
Он помолчал, вынул одну удочку, перекинул
и улыбаясь
обратился к брату.
— Напрасно сделал. Мое писанье — это в роде тех корзиночек из резьбы, которые мне продавала бывало Лиза Мерцалова из острогов. Она заведывала острогами в этом обществе, —
обратилась она
к Левину. —
И эти несчастные делали чудеса терпения.
— Положим, княгиня, что это не поверхностное, — сказал он, — но внутреннее. Но не в том дело —
и он опять
обратился к генералу, с которым говорил серьезно, — не забудьте, что скачут военные, которые избрали эту деятельность,
и согласитесь, что всякое призвание имеет свою оборотную сторону медали. Это прямо входит в обязанности военного. Безобразный спорт кулачного боя или испанских тореадоров есть признак варварства. Но специализованный спорт есть признак развития.
— Ты поди, душенька,
к ним, —
обратилась Кити
к сестре, —
и займи их. Они видели Стиву на станции, он здоров. А я побегу
к Мите. Как на беду, не кормила уж с самого чая. Он теперь проснулся
и, верно, кричит. —
И она, чувствуя прилив молока, скорым шагом пошла в детскую.
— Нет, побудьте, пожалуйста. Мне нужно сказать вам… нет, вам, —
обратилась она
к Алексею Александровичу,
и румянец покрыл ей шею
и лоб. — Я не хочу
и не могу иметь от вас ничего скрытого, — сказала она.
— Нет, я думаю, княгиня устала,
и лошади ее не интересуют, — сказал Вронский Анне, предложившей пройти до конного завода, где Свияжский хотел видеть нового жеребца. — Вы подите, а я провожу княгиню домой,
и мы поговорим, — сказал он, — если вам приятно, —
обратился он
к ней.
— Оно
и лучше, Агафья Михайловна, не прокиснет, а то у нас лед теперь уж растаял, а беречь негде, — сказала Кити, тотчас же поняв намерение мужа
и с тем же чувством
обращаясь к старухе. — Зато ваше соленье такое, что мама говорит, нигде такого не едала, — прибавила она, улыбаясь
и поправляя на ней косынку.
«Всех ненавижу,
и вас,
и себя», отвечал его взгляд,
и он взялся за шляпу. Но ему не судьба была уйти. Только что хотели устроиться около столика, а Левин уйти, как вошел старый князь
и, поздоровавшись с дамами,
обратился к Левину.
― Без этого нельзя следить, ― сказал Песцов,
обращаясь к Левину, так как собеседник его ушел,
и поговорить ему больше не с кем было.
— Вот-вот именно, — поспешно
обратилась к нему княгиня Мягкая. — Но дело в том, что Анну я вам не отдам. Она такая славная, милая. Что же ей делать, если все влюблены в нее
и как тени ходят за ней?
— Теперь я приступаю
к делу, — сказала она с улыбкой, помолчав
и отирая с лица остатки слез. — Я иду
к Сереже. Только в крайнем случае я
обращусь к вам. —
И она встала
и вышла.
— Да после обеда нет заслуги! Ну, так я вам дам кофею, идите умывайтесь
и убирайтесь, — сказала баронесса, опять садясь
и заботливо поворачивая винтик в новом кофейнике. — Пьер, дайте кофе, —
обратилась она
к Петрицкому, которого она называла Пьер, по его фамилии Петрицкий, не скрывая своих отношений с ним. — Я прибавлю.
— Хорошо, хорошо. Ах, да! — вдруг
обратилась она
к хозяйке, — хороша я… Я
и забыла… Я вам привезла гостя. Вот
и он.
— Ну, да, впрочем, это никому не интересно, — сказала она
и обратилась к Англичанке.
Кроме того, все предметы, которыми занимался Вронский, она изучала по книгам
и специальным журналам, так что часто он
обращался прямо
к ней с агрономическим, архитектурными, даже иногда коннозаводческими
и спортсменскими вопросами.
Обращением этим
к жене он давал чувствовать Вронскому, что желает остаться один
и, повернувшись
к нему, коснулся шляпы; но Вронский
обратился к Анне Аркадьевне...
― А я не знала, что вы здесь, ― сказала она, очевидно не только не сожалея, но даже радуясь, что перебила этот давно известный ей
и наскучивший разговор. ― Ну, что Кити? Я обедаю у вас нынче. Вот что, Арсений, ―
обратилась она
к мужу, ― ты возьмешь карету…
Левин подошел, но, совершенно забыв, в чем дело,
и смутившись,
обратился к Сергею Ивановичу с вопросом: «куда класть?» Он спросил тихо, в то время как вблизи говорили, так что он надеялся, что его вопрос не услышат.
Он говорил,
обращаясь и к Кити
и к Левину
и переводя с одного на другого свой спокойный
и дружелюбный взгляд, — говорил, очевидно, что̀ приходило в голову.
«Господи, прости
и помоги», не переставая твердил он себе, несмотря на столь долгое
и казавшееся полным отчуждение, чувствуя, что он
обращается к Богу точно так же доверчиво
и просто, как
и во времена детства
и первой молодости.
— Я не высказываю своего мнения о том
и другом образовании, — с улыбкой снисхождения, как
к ребенку, сказал Сергей Иванович, подставляя свой стакан, — я только говорю, что обе стороны имеют сильные доводы, — продолжал он,
обращаясь к Алексею Александровичу. — Я классик по образованию, но в споре этом я лично не могу найти своего места. Я не вижу ясных доводов, почему классическим наукам дано преимущество пред реальными.
― Так что ж, пирамидку? Левин, будешь играть? Ну,
и прекрасно, ― сказал Степан Аркадьич. ― Ставь пирамидку, ―
обратился он
к маркеру.
— Мы пойдем. Не правда ли? —
обратилась она
к Свияжскому. — Mais il ne faut pas laisser le pauvre Весловский et Тушкевич se morfondre là dans le bateau. [Но не следует заставлять бедного Весловского
и Тушкевича томиться в лодке.] Надо послать им сказать. — Да, это памятник, который он оставит здесь, — сказала Анна,
обращаясь к Долли с тою же хитрою, знающею улыбкой, с которою она прежде говорила о больнице.
В то время как скакавшие были призваны в беседку для получения призов
и все
обратились туда, старший брат Вронского, Александр, полковник с аксельбантами, невысокий ростом, такой же коренастый, как
и Алексей, но более красивый
и румяный, с красным носом
и пьяным, открытым лицом, подошел
к нему.
― Пожалуйте, ― сказал адвокат,
обращаясь к Алексею Александровичу.
И, мрачно пропустив мимо себя Каренина, он затворил дверь.
—
И Немец, вызванный из молчанья,
обратился к Вронскому. — Das lässt sich ausrechnen, Erlaucht.
Пухлый офицер взял карту вин
и обратился к молоденькому офицеру.
— Да, Бог дает крест
и дает силу нести его. Часто удивляешься,
к чему тянется эта жизнь… С той стороны! — с досадой
обратилась она
к Вареньке, не так завёртывавшей ей пледом ноги.
— Что ж нам думать? Александр Николаевич Император нас обдумал, он нас
и обдумает во всех делах. Ему видней. Хлебушка не принесть ли еще? Парнишке еще дать? —
обратился он
к Дарье Александровне, указывая на Гришу, который доедал корку.
Беспрестанно во время обеда,
обращаясь к Неведовскому, говорили: «наш губернский предводитель»
и «ваше превосходительство».