Неточные совпадения
Клим
обнял его
за талию, удержал на
ногах и повел. Это было странно: Макаров мешал идти, толкался, но шагал быстро, он почти бежал, а шли до ворот дома мучительно долго. Он скрипел зубами, шептал, присвистывая...
Пара серых лошадей бежала уже далеко, а
за ними, по снегу, катился кучер; одна из рыжих, неестественно вытянув шею, шла на трех
ногах и хрипела, а вместо четвертой в снег упиралась толстая струя крови; другая лошадь скакала вслед серым, — ездок
обнимал ее
за шею и кричал; когда она задела боком
за столб для афиш, ездок свалился с нее, а она, прижимаясь к столбу, скрипуче заржала.
Самгина подбросило, поставило на
ноги. Все стояли, глядя в угол, там возвышался большой человек и пел, покрывая нестройный рев сотни людей. Лютов,
обняв Самгина
за талию, прижимаясь к нему, вскинул голову, закрыв глаза, источая из выгнутого кадыка тончайший визг; Клим хорошо слышал низкий голос Алины и еще чей-то, старческий, дрожавший.
Она не ответила, но Клим видел, что смуглое лицо ее озабоченно потемнело. Подобрав
ноги в кресло, она
обняла себя
за плечи, сжалась в маленький комок.
Действие этой нарядной фаянсовой барышни на нашу больную превзошло все мои ожидания. Маруся, которая увядала, как цветок осенью, казалось, вдруг опять ожила. Она так крепко меня
обнимала, так звонко смеялась, разговаривая со своею новою знакомой… Маленькая кукла сделала почти чудо: Маруся, давно уже не сходившая с постели, стала ходить, водя
за собой свою белокурую дочку, и по временам даже бегала, по-прежнему шлепая по полу слабыми
ногами.
Экипаж подкатил к крыльцу, молодые вышли, упали старикам в
ноги, приняли их благословение и расцеловались с ними и со всеми их окружающими; едва кончила молодая эту церемонию и обратилась опять к свекру, как он схватил ее
за руку, поглядел ей пристально в глаза, из которых катились слезы, сам заплакал, крепко
обнял, поцеловал и сказал: «Слава богу!
Ариша, по заведенному обычаю, в благодарность
за науку, повалилась в
ноги тятеньке, а Гордей Евстратыч сам поднял ее,
обнял и как-то особенно крепко поцеловал прямо в губы, так что Ариша заалелась вся как маков цвет и даже закрыла лицо рукой.
— Родимый ты мой, Арефа Кузьмич! — причитала она истошным голосом,
обнимая мужа
за ноги. — И не думала я тебя в живых видеть, солнышко ты мое красное!..
Скоро старый мундир с изношенными обшлагами протянул на воздух рукава и
обнимал парчовую кофту,
за ним высунулся дворянский, с гербовыми пуговицами, с отъеденным воротником; белые казимировые [Казимировые — из полушерстяной материи.] панталоны с пятнами, которые когда-то натягивались на
ноги Ивана Никифоровича и которые можно теперь натянуть разве на его пальцы.
— Про… уйди ты!.. уйди к дьяволу! — вдруг крикнул Челкаш и сел на песке. Лицо у него было бледное, злое, глаза мутны и закрывались, точно он сильно хотел спать. — Чего тебе еще? Сделал свое дело… иди! Пошел! — и он хотел толкнуть убитого горем Гаврилу
ногой, но не смог и снова свалился бы, если бы Гаврила не удержал его,
обняв за плечи. Лицо Челкаша было теперь в уровень с лицом Гаврилы. Оба были бледны и страшны.
Марфе Андревне приходилось невмоготу: у нее сил не ставало быть одной; ей бы хотелось взойти к сыну к поцеловать его руки,
ноги, которые представлялись ей такими, какими она целовала их в его колыбели. Она бог знает что дала бы
за удовольствие
обнять его и сказать ему, что она не такая жестокая, какою должна была ему показаться; что ей его жаль; что она его прощает; но повести себя так было несообразно с ее нравом и правилами.
Люди, не сопротивляясь, бежали от него, сами падали под
ноги ему, но Вавило не чувствовал ни радости, ни удовольствия бить их. Его
обняла тягостная усталость, он сел на землю и вытянул
ноги, оглянулся: сидел
за собором, у тротуарной тумбы, против чьих-то красных запертых ворот.
Так слушай же: вчера бродила я
В саду; и под вечер зашла я в рощу;
Вдруг, вижу, человек ко мне подходит:
Он издали всё следовал
за мною.
То был Фернандо… он упал к моим
ногам;
Он плакал,
обнимал мои колена
И сделал то, что обещалась я
Составить ваше счастье. Твой отец
Уехал на два дни — меж тем
Вы можете видаться — а потом
К
ногам родителя вы упадете,
И я соединю свои моленья…
Все четверо быстро погнали вперёд, оставив меня одного с девицей.
Обняв за плечи, веду её, выспрашиваю, как всё это случилось, она жмётся ко мне, дрожит, пытается рассказать что-то, но, всхлипывая, говорит непонятно. Впереди нас дробно топочут лошади, сзади гудит народ, а земля под
ногами словно растаяла и течёт встречу нам, мешая идти. Девушка кашляет, спотыкается, охает и скулит, точно побитый кутёнок.
Исправник сел по-турецки, хлопнул себя кулаком по груди и закричал: «виват!», а потом, ухватив графа
за ногу, стал рассказывать, что у него было две тысячи рублей, а теперь всего пятьсот осталось, и что он может сделать всё, что захочет, ежели только граф позволит. Старый отец семейства проснулся и хотел уехать; но его не пустили. Красивый молодой человек упрашивал цыганку протанцовать с ним вальс. Кавалерист, желая похвастаться своей дружбой с графом, встал из своего угла и
обнял Турбина.
«Батюшка!.. Царь!.. Спаси!.. Заступись! Ты один наша надежда! Отец наш!» — вопил народ, кидаясь к царскому стремени и
обнимая ноги государя. «Мы знали, что Ты с нами! Ты наш! Ты не оставишь… Мы все с Тобою! Все
за Тебя! Не выдадим! Умрем — не выдадим!..»
Душа моя вскипела высочайшим восторгом, в горле, как клубок, шевельнулись спазмы, — и я, не удержавшись, громко зарыдал и, услыхав
за собою шаги моей матери, бросился перед нею на пол — и,
обняв ее колени, облил
ноги ее моими чистыми покаянными слезами, каких не мог добыть ни в борзенской канаве, ни в нежинском монастыре.
Молодые в
ноги. Не допустил сноху князь в землю пасть, одной рукой
обнял ее, другой
за подбородок взял.
Он подошел к дивану, движением
ноги отодвинув в сторону кресло, сел с ней рядом и
обнял ее
за талию.
Он становится у окна, Роза — у
ног его. Принимаются
за работу. Пилы ходят усердно. Звено, прикрепленное к одной
ноге пленника, уже разрушено; распилена и одна связь в окне. Надежда придает сил Паткулю; он загибает конец связи и принимается
за другую. Роза трудится также над другим звеном,
обняв крепко
ногу своего друга.
Адъютант-распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко
обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из-за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких
ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы.