Неточные совпадения
На улице морозный воздух сухо и крепко
обнял тело, проник в горло, защекотал в носу и на секунду сжал дыхание в груди. Остановясь, мать оглянулась: близко от нее на углу стоял извозчик в мохнатой шапке, далеко — шел какой-то человек, согнувшись, втягивая голову в плечи, а впереди него вприпрыжку бежал
солдат, потирая уши.
Я промыл глаза водою и, глядя из сеней в дверь, видел, как
солдаты мирились, обнимаясь и плача, потом оба стали
обнимать Наталью, а она колотила их по рукам, вскрикивая...
Это, видимо, не обижало лавочника; не обижался он и тогда, когда его сестру, которая помогала ему торговать в лавке, крепко
обнимали певчие,
солдаты и все, кому это нравилось.
Когда стали погружать в серую окуровскую супесь тяжёлый гроб и чернобородый пожарный, открыв глубочайшую красную пасть, заревел, точно выстрелил: «Ве-еч…» — Ммтвей свалился на землю, рыдая и биясь головою о чью-то жёсткую, плешивую могилу, скупо одетую дёрном. Его
обняли цепкие руки Пушкаря, прижали щекой к медным пуговицам. Горячо всхлипывая,
солдат вдувал ему в ухо отрывистые слова...
Ух! какая свинцовая гора свалилась с моего сердца! Я бросился
обнимать казака, перекрестился, захохотал как сумасшедший, потом заплакал как ребенок, отдал казаку последний мой талер и пустился бегом по валу. В несколько минут я добежал до рощи; между деревьев блеснули русские штыки: это были мои
солдаты, которые, построясь для смены, ожидали меня у самого аванпоста. Весь тот день я чувствовал себя нездоровым, на другой слег в постелю и схлебнул такую горячку, что чуть-чуть не отправился на тот свет.
Не успели
солдаты кашу доскрести, стучит-гремит полковая двуколка. Фершал фельдфебеля легкой рукой
обнял, повез в госпиталь на испытание, — достались Терешке черствые лепешки.
— Я сказал, что эта игрушка их не минет! — восклицал Петр вне себя от радости; благодарил Бога за первую победу русских на Балтийском море,
обнимал офицеров, изъявлял свою признательность
солдатам, называя их верными товарищами, друзьями.
— Э, дурак! Что врешь нескладно! То-то мужик, право мужик, — послышались с разных сторон упреки пошутившему
солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль
обнял шеи
солдат и когда его понесли, жалобно заговорил...
Морель, маленький, коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по-бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубёнку. Он, видимо захмелев,
обнявши рукой
солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню.
Солдаты держались за бока, глядя на него.
— Братцы! Родимые мои, голубчики! — плача кричали старые
солдаты,
обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали, кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он
обнял первого подошедшего к нему
солдата и плача целовал его.
Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали,
обнимали и уронили Ростова;
солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура!