Неточные совпадения
Конечно, всякому из вас,
друзья мои, случалось, сидя в осенний вечер дома, под надежной кровлей, за чайным столом или у камина, слышать, как вдруг пронзительный ветер рванется в двойные рамы, стукнет ставнем и иногда сорвет его
с петель, завоет, как зверь, пронзительно и зловеще в трубу, потрясая вьюшками; как кто-нибудь вздрогнет, побледнеет,
обменяется с другими безмолвным взглядом или скажет: «Что теперь делается в поле?
Однако же, как мы
с проницательным читателем привязаны
друг к
другу. Он раз обругал меня, я два раза выгнал его в шею, а все-таки мы
с ним не можем не
обмениваться нашими задушевными словами; тайное влечение сердец, что вы прикажете делать!
Марья Алексевна и ругала его вдогонку и кричала
других извозчиков, и бросалась в разные стороны на несколько шагов, и махала руками, и окончательно установилась опять под колоннадой, и топала, и бесилась; а вокруг нее уже стояло человек пять парней, продающих разную разность у колонн Гостиного двора; парни любовались на нее,
обменивались между собою замечаниями более или менее неуважительного свойства, обращались к ней
с похвалами остроумного и советами благонамеренного свойства: «Ай да барыня, в кою пору успела нализаться, хват, барыня!» — «барыня, а барыня, купи пяток лимонов-то у меня, ими хорошо закусывать, для тебя дешево отдам!» — «барыня, а барыня, не слушай его, лимон не поможет, а ты поди опохмелись!» — «барыня, а барыня, здорова ты ругаться; давай об заклад ругаться, кто кого переругает!» — Марья Алексевна, сама не помня, что делает, хватила по уху ближайшего из собеседников — парня лет 17, не без грации высовывавшего ей язык: шапка слетела, а волосы тут, как раз под рукой; Марья Алексевна вцепилась в них.
Петровского, как только он вышел на улицу, встретил молодой человек, которому коллежский советник отдал свой бумажник
с номинациею и
другими бумагами. Тут же они
обменялись несколькими словами и пошли в разные стороны. У первого угла Петровский взял извозчика и велел ехать в немецкий клуб.
Мы стали
друг против
друга и
обменялись взглядами. Оглядев меня
с головы до ног, мальчишка спросил...
Аггея Никитича при этом сильно покоробило: ему мнилось, что откупщица в положенных пани Вибель на прилавок ассигнациях узнала свои ассигнации, причем она, вероятно,
с презрением думала о нем; когда же обе дамы,
обменявшись искренно-дружескими поцелуями, расстались, а пани, заехав еще в две лавки, — из которых в одной были ленты хорошие, а в
другой тюль, — велела кучеру ехать к дому ее, то Аггей Никитич, сидя в санях неподвижно, как монумент, молчал.
Елена украдкой лукаво покачала головой, хозяин не счел нужным их представить
друг другу, и Инсаров ушел, в последний раз
обменявшись взором
с Еленой.
— Рад-с. Нам, консерваторам, не мешает как можно теснее стоять
друг около
друга. Мы страдали изолированностью — и это нас погубило. Наши противники сходились между собою,
обменивались мыслями — и в этом обмене нашли свою силу. Воспользуемся же этою силой и мы. Я теперь принимаю всех, лишь бы эти все гармонировали
с моим образом мыслей; всех… vous concevez? [понимаете?] Я, впрочем, надеюсь, что вы консерватор?
Он тоже был занят какими-то мыслями, и, судя по тем взглядам, какими он изредка
обменивался с другом своим Чечевицыным, мысли у мальчиков были общие.
Нужно было или принимать убийство, как святой факт, на все возражения и доводы приводя, подобно женщинам, одно непоколебимое: «нельзя же убивать детей», или же безнадежно запутываться в противоречиях, колебаться, терять свою мысль,
обмениваться ею
с другими, как иногда пьяные
обмениваются шапками, и все же ни на йоту не подвигаться
с места.
Мы условились
с некоторыми
другими кружками
обмениваться докладами.
Я уже говорил, — мы были в связи
с некоторыми
другими кружками и
обменивались с ними докладами. Делали это так: докладчик и его „официальный оппонент“, заранее ознакомившийся
с докладом, являлись в
другой кружок и там читали доклад и клали начало беседе. У Говорухина был спой кружок. Однажды он привел к нам из этого кружка докладчика. Был это юный первокурсник-студент юридического факультета,
с молодою и мягкою, круглою бородкою, со взглядом исподлобья. Фамилия его была Генералов.
К нему вскоре присоединился
другой посетитель,
с которым тот заговорил, предварительно
обменявшись с ним условными знаками, и которому он вручил 2 тысячи дукатов.
Стыдно теперь сказать, каким дураком отправился я сегодня к Казанскому собору на всенародное молебствие; и когда это со мною случилось, что я стал вдруг понимать и видеть, совершенно не могу припомнить. Помню, что поначалу я все улыбался скептически и разыскивал в народе
других таких же интеллигентов, как и я, чтобы
обменяться с ними взорами взаимного высокого понимания и насмешки, помню, что обижался на тесноту и давку и сам, не без ума, подставлял ближнему острые локти — но когда я поумнел?