Неточные совпадения
Клим был слаб здоровьем, и это усиливало любовь матери; отец чувствовал себя виноватым в том, что дал сыну неудачное имя, бабушка, находя имя «мужицким», считала, что ребенка
обидели, а чадолюбивый
дед Клима, организатор и почетный попечитель ремесленного училища для сирот, увлекался педагогикой, гигиеной и, явно предпочитая слабенького Клима здоровому Дмитрию, тоже отягчал внука усиленными заботами о нем.
«Уже, добродейство, будьте ласковы: как бы так, чтобы, примерно сказать, того… (
дед живал в свете немало, знал уже, как подпускать турусы, и при случае, пожалуй, и пред царем не ударил бы лицом в грязь), чтобы, примерно сказать, и себя не забыть, да и вас не
обидеть, — люлька-то у меня есть, да того, чем бы зажечь ее, черт-ма [Не имеется.
В те дни мысли и чувства о боге были главной пищей моей души, самым красивым в жизни, — все же иные впечатления только
обижали меня своей жестокостью и грязью, возбуждая отвращение и грусть. Бог был самым лучшим и светлым из всего, что окружало меня, — бог бабушки, такой милый друг всему живому. И, конечно, меня не мог не тревожить вопрос: как же это
дед не видит доброго бога?
Меня и не тянула улица, если на ней было тихо, но когда я слышал веселый ребячий гам, то убегал со двора, не глядя на
дедов запрет. Синяки и ссадины не
обижали, но неизменно возмущала жестокость уличных забав, — жестокость, слишком знакомая мне, доводившая до бешенства. Я не мог терпеть, когда ребята стравливали собак или петухов, истязали кошек, гоняли еврейских коз, издевались над пьяными нищими и блаженным Игошей Смерть в Кармане.
Было не больно, но нестерпимо обидно, и особенно
обижал ехидный смех
деда, — он подпрыгивал на стуле, хлопая себя ладонями по коленям, и каркал сквозь смех...
Входим в лес по мокрой тропе, среди болотных кочек и хилого ельника. Мне кажется, что это очень хорошо — навсегда уйти в лес, как ушел Кирилло из Пуреха. В лесу нет болтливых людей, драк, пьянства, там забудешь о противной жадности
деда, о песчаной могиле матери, обо всем, что,
обижая, давит сердце тяжелой скукой.
—
Дед, милый! Невыразимо ты чуден! Прости Христа ради, коли
обидел я тебя!
Жмигулина. Зачем прощенья? (Подумав.) А ты вот как сделай: поговори ты
деду Архипу, что хочешь с мужем помириться, чтобы промежду вас никаких неудовольствиев не было, что ты мужа любишь и для тебя оченно чувствительно, что он тебя
обижает.
Тяжёлая, изорванная и лохматая туча закрыла луну, и Лёньке почти не видно было лица
деда… Но он поставил рядом с ним плачущую девочку, вызвав её образ перед собой, и мысленно как бы измерял их обоих. Немощный, скрипучий, жадный и рваный
дед рядом с ней, обиженной им, плачущей, но здоровой, свежей, красивой, показался ему ненужным и почти таким же злым и дрянным, как Кощей в сказке. Как это можно? За что он
обидел её? Он не родной ей…
«Слышите! — хотелось мне крикнуть всем этим присмиревшим воспитанницам, — слышите! мои предки — славные герои, мой
дед пал в бою за свободу родины, и вы, злые, ничтожные, маленькие девочки, не имеете права оскорблять и
обижать меня, прирожденную грузинскую княжну!..»
—
Деда! — неожиданно прозвучал среди наступившей тишины мой детский звонкий голос, — ты злой,
деда, я не буду любить тебя, если ты не простишь маму и будешь
обижать папу! Возьми назад твой кишмиш и твои лепешки; я не хочу их брать от тебя, если ты не будешь таким же добрым, как папа!