Неточные совпадения
Наконец начало и темнеть
в вагонах. Проехали Псков,
отобедали, стали подъезжать к Острову. Все были утомлены, потягивались и зевали; многие пробовали заснуть, но не могли. С полчаса было
в вагоне тихо — только слышалось, как восточный человек чавкал шепталу и щелкал миндальные орехи. Потом вдруг все опять заворочалось, стараясь половчее усесться, и вдруг все очутились сидящими прямо и глядящими друг другу
в глаза.
К тупицам принадлежат также люди, которые, прожив с человеком десять лет, ничего больше не
в состоянии сказать о нем как: — «Да, он прекрасный человек!» или: «Да, у него неприятный характер!» Также те, которые, находясь с вами
в вагоне, поясняют: — «Приехали
обедать», когда приехали
обедать; — «машина поехала!» когда поехала; — «машина остановилась!» когда остановилась; и т. д.
— Господа, вот стоит эшелон! Прекрасный пульмановский
вагон второго класса, и
в нем всего три офицера, а остальные купе заняты солдатами. Начальник эшелона, нам сказали,
обедает здесь
в зале.
Застоявшиеся, исхудалые лошади выходили из
вагонов, боязливо ступая на шаткие сходни. Команда копошилась на платформах, скатывая на руках фуры и двуколки. Разгружались часа три. Мы тем временем
пообедали на станции,
в тесном, людном и грязном буфетном зале. Невиданно-густые тучи мух шумели
в воздухе, мухи сыпались
в щи, попадали
в рот. На них с веселым щебетаньем охотились ласточки, носившиеся вдоль стен зала.
Вообще Султанов резко изменился.
В вагоне он был неизменно мил, остроумен и весел; теперь,
в походе, был зол и свиреп. Он ехал на своем коне, сердито глядя по сторонам, и никто не смел с ним заговаривать. Так тянулось до вечера. Приходили на стоянку. Первым долгом отыскивалась удобная, чистая фанза для главного врача и сестер, ставился самовар, готовился обед. Султанов
обедал, пил чай и опять становился милым, изящным и остроумным.