Неточные совпадения
Воля к власти над миром родилась на духовной почве, она явилась результатом немецкого восприятия мира, как беспорядочного, а самого немца, как
носителя порядка и организации.
Но владычествующий дух первозданной натуры, князь мира сего, первый
носитель божественного света в природе, отчего и называется он Люцифером, сиречь светоносцем или Денницею, действием
воли своей расторг союз бога с натурою, отделил огонь своей жизни от света жизни божественной, захотев сам себе быть светом.
Или, лучше сказать, это были случайные
носители «злой
воли», которые и наказывались, сколько кому надлежит, ежели не умели хоронить концы в воду.
Дён пять прожил я с Христей, а больше невозможно было: стали клирошанки и послушницы сильно приставать, да и хотелось мне побыть одному, одумать этот случай. Как можно запрещать женщине родить детей, если такова
воля её и если дети всегда были, есть и будут началом новой жизни,
носителями новых сил?
Однако не этим человеческим порождается то сверхчеловеческое, что потрясает нас в явлении пророка, как вестника
воли Божией и
носителя силы Божией.
Человек отрешается от
воли к жизни, умерщвляет в себе всякое хотение и обращается в
носителя безвольного познания…
Человеческая
воля не онтологична и не космологична, а аксиологична, она является
носителем ценностей.
— Песнь о рубашке! — перебил Лука Иванович, злобно расхохотавшись. — Знаем мы эту Гудовщину! Я у вас не такого рецептика спрашивал, добрейшая Елена Ильинишна. Ну, хорошо-с, в ней злая
воля действует — согласен с вами, она не знает ни труда, ни голода… Но почему же мы-то с вами, соль земли, умники,
носители идеалов и чего вам угодно, отчего же это мы с вами не в состоянии вылечить от этой злой
воли какую-нибудь смазливую барыньку? Отчего?
— Кто тебя ставил над ним судьею и даже исполнителем этого суда? Если Господь Бог в своей неизреченной благости допускает на земле зло и его
носителей, то, значит, это входит в высшие цели Провидения, бдящего над миром, и не человеку — этой ничтожной песчинке среди необъятного мироздания — противиться этой
воле святого Промысла и самовольно решать участь своего брата — человека, самоуправно осуждать его, не будучи даже уверенным, что суд этот не преступление самого совершенного ближним преступления.