Неточные совпадения
Осторожно
шагая босыми загорелыми
ногами, старуха проводила Левина и откинула ему загородку у гумна.
Уж не раз испытав с пользою известное ему средство заглушать свою досаду и всё, кажущееся дурным, сделать опять хорошим, Левин и теперь употребил это средство. Он посмотрел, как
шагал Мишка, ворочая огромные комья земли, налипавшей на каждой
ноге, слез с лошади, взял у Василья севалку и пошел рассевать.
Надо брать пример с немцев, у них рост социализма идет нормально, путем отбора лучших из рабочего класса и включения их в правящий класс, — говорил Попов и,
шагнув, задел
ногой ножку кресла, потом толкнул его коленом и, наконец, взяв за спинку, отставил в сторону.
Самгин
шагал мимо его, ставил
ногу на каблук, хлопал подошвой по полу, согревая
ноги, и ощущал, что холод растекается по всему телу. Старик рассказывал: работали они в Польше на «Красный Крест», строили бараки, подрядчик — проворовался, бежал, их порядили продолжать работу поденно, полтора рубля в день.
Самгин попробовал отойти, но поручик взял его под руку и повел за собой,
шагая неудобно широко, прихрамывая на левую
ногу, загребая ею. Говорил он сиповато, часто и тяжело отдувался, выдувая длинные струи пара, пропитанного запахами вина и табака.
Иноков только что явился откуда-то из Оренбурга, из Тургайской области, был в Красноводске, был в Персии. Чудаковато одетый в парусину, серый, весь как бы пропыленный до костей, в сандалиях на босу
ногу, в широкополой, соломенной шляпе, длинноволосый, он стал похож на оживший портрет Робинзона Крузо с обложки дешевого издания этого евангелия непобедимых.
Шагая по столовой журавлиным шагом, он сдирал ногтем беленькие чешуйки кожи с обожженного носа и решительно говорил...
В серой, цвета осеннего неба, шубке, в странной шапочке из меха голубой белки, сунув руки в муфту такого же меха, она была подчеркнуто заметна.
Шагала расшатанно, идти в
ногу с нею было неудобно. Голубой, сверкающий воздух жгуче щекотал ее ноздри, она прятала нос в муфту.
В тусклом воздухе закачались ледяные сосульки штыков, к мостовой приросла группа солдат; на них не торопясь двигались маленькие, сердитые лошадки казаков; в середине
шагал, высоко поднимая передние
ноги, оскалив зубы, тяжелый рыжий конь, — на спине его торжественно возвышался толстый, усатый воин с красным, туго надутым лицом, с орденами на груди; в кулаке, обтянутом белой перчаткой, он держал нагайку, — держал ее на высоте груди, как священники держат крест.
Над Москвой хвастливо сияло весеннее утро; по неровному булыжнику цокали подковы, грохотали телеги; в теплом, светло-голубом воздухе празднично гудела медь колоколов; по истоптанным панелям нешироких, кривых улиц бойко
шагали легкие люди; походка их была размашиста, топот
ног звучал отчетливо, они не шаркали подошвами, как петербуржцы. Вообще здесь шума было больше, чем в Петербурге, и шум был другого тона, не такой сыроватый и осторожный, как там.
«Мама, а я еще не сплю», — но вдруг Томилин, запнувшись за что-то, упал на колени, поднял руки, потряс ими, как бы угрожая, зарычал и охватил
ноги матери. Она покачнулась, оттолкнула мохнатую голову и быстро пошла прочь, разрывая шарф. Учитель, тяжело перевалясь с колен на корточки, встал, вцепился в свои жесткие волосы, приглаживая их, и
шагнул вслед за мамой, размахивая рукою. Тут Клим испуганно позвал...
Безбедов оторвался от стены,
шагнул к нему, ударился коленом об угол нар, охнул, сел на пол и схватил Самгина за
ногу.
Самгин, подхватив женщину под руку, быстро повел ее; она шла покорно, молча, не оглядываясь, навертывая на голову шаль, смотрела под
ноги себе, но
шагала тяжело, шаркала подошвами, качалась, и Самгин почти тащил ее.
Швырнув на стол салфетку, она вскочила на
ноги и, склонив голову на правое плечо, спрятав руки за спиною,
шагая солдатским шагом и пофыркивая носом, заговорила тягучим, печальным голосом...
Кочегар остановился, но расстояние между ним и рабочими увеличивалось, он стоял в позе кулачного бойца, ожидающего противника, левую руку прижимая ко груди, правую, с шапкой, вытянув вперед. Но рука упала, он покачнулся,
шагнул вперед и тоже упал грудью на снег, упал не сгибаясь, как доска, и тут, приподняв голову, ударяя шапкой по снегу, нечеловечески сильно заревел, посунулся вперед, вытянул
ноги и зарыл лицо в снег.
Самгин
шагнул к ней, — она взмахнула рукою, прикрывая грудь, мокрый шелк рубашки соскользнул к ее
ногам, она бросила свечу на пол и простонала негромко...
Пела она, размахивая пенсне на черном шнурке, точно пращой, и пела так, чтоб слушатели поняли: аккомпаниатор мешает ей. Татьяна, за спиной Самгина, вставляла в песню недобрые словечки, у нее, должно быть, был неистощимый запас таких словечек, и она разбрасывала их не жалея. В буфет вошли Лютов и Никодим Иванович, Лютов
шагал, ступая на пальцы
ног, сафьяновые сапоги его мягко скрипели, саблю он держал обеими руками, за эфес и за конец, поперек живота; писатель, прижимаясь плечом к нему, ворчал...
— В меня —
шагали, понимаете? Нет, это… надо испытать. Человек лежит, а на него ставят
ноги, как на болотную кочку! Давят… а? Живой человек. Невообразимо.
Знакомые адвокаты раскланивались с Климом сухо, пожимали руку его молча и торопливо; бывший поверенный Марины, мелко
шагая коротенькими
ногами, подбежал к нему и спросил...
Самгин
шагал среди танцующих, мешая им, с упорством близорукого рассматривая ряженых, и сердился на себя за то, что выбрал неудобный костюм, в котором путаются
ноги. Среди ряженых он узнал Гогина, одетого оперным Фаустом; клоун, которого он ведет под руку, вероятно, Татьяна. Длинный арлекин, зачем-то надевший рыжий парик и шляпу итальянского бандита, толкнул Самгина, схватил его за плечо и тихонько извинился...
По улице, раскрашенной флагами, четко
шагал толстый, гнедой конь, гривастый, с мохнатыми
ногами;
шагал, сокрушенно покачивая большой головой, встряхивая длинной челкой.
Люди, выгибая спины, держась за головы, упирались
ногами в землю, толкая друг друга, тихонько извинялись, но, покорствуя силе ветра,
шагали все быстрей, точно стремясь догнать улетающее пение...
Он заставил себя еще подумать о Нехаевой, но думалось о ней уже благожелательно. В том, что она сделала, не было, в сущности, ничего необычного: каждая девушка хочет быть женщиной. Ногти на
ногах у нее плохо острижены, и, кажется, она сильно оцарапала ему кожу щиколотки. Клим
шагал все более твердо и быстрее. Начинался рассвет, небо, позеленев на востоке, стало еще холоднее. Клим Самгин поморщился: неудобно возвращаться домой утром. Горничная, конечно, расскажет, что он не ночевал дома.
Клим обнял его за талию, удержал на
ногах и повел. Это было странно: Макаров мешал идти, толкался, но
шагал быстро, он почти бежал, а шли до ворот дома мучительно долго. Он скрипел зубами, шептал, присвистывая...
Перед баррикадой гулял, тихонько насвистывая, Калитин, в
ногу с ним
шагал сухонький, остроглазый, с бородкой, очень похожей на кисть для бритья, — он говорил...
— Студентов загоняют в манеж, — объяснил ему спокойный человек с палкой в руке и с бульдогом на цепочке.
Шагая в
ногу с Климом, он прибавил...
Через час Самгин
шагал рядом с ним по панели, а среди улицы за гробом шла Алина под руку с Макаровым; за ними — усатый человек, похожий на военного в отставке, небритый, точно в плюшевой маске на сизых щеках, с толстой палкой в руке, очень потертый; рядом с ним
шагал, сунув руки в карманы рваного пиджака, наклоня голову без шапки, рослый парень, кудрявый и весь в каких-то театрально кудрявых лохмотьях; он все поплевывал сквозь зубы под
ноги себе.
Вот
шагает Макаров, размахивая полотенцем, подошел к мосткам купальни, свесил босую
ногу в воду, выдернул и потряс ею, точно собака.
Шагая в
ногу с Иноковым, он как бы таял в свете солнца, в жарком воздухе, густо насыщенном запахом иссушенных трав.
Он выработал себе походку, которая, воображал он, должна была придать важность ему,
шагал не сгибая
ног и спрятав руки за спину, как это делал учитель Томилин. На товарищей он посматривал немного прищурясь.
— Убирайтесь к черту! — закричал Самгин, сорвав очки с носа, и даже топнул
ногой, а Попов, обернув к нему широкую спину свою,
шагая к двери, пробормотал невнятное, но, должно быть, обидное.
В столовую шумно вбежала кругленькая Сомова, а за нею, точно идя вброд по скользким камням, осторожно
шагал высокий юноша в синих штанах, в рубахе небеленого холста, в каких-то сандалиях на босых
ногах.
Пошли не в
ногу, торжественный мотив марша звучал нестройно, его заглушали рукоплескания и крики зрителей, они торчали в окнах домов, точно в ложах театра, смотрели из дверей, из ворот. Самгин покорно и спокойно
шагал в хвосте демонстрации, потому что она направлялась в сторону его улицы. Эта пестрая толпа молодых людей была в его глазах так же несерьезна, как манифестация союзников. Но он невольно вздрогнул, когда красный язык знамени исчез за углом улицы и там его встретил свист, вой, рев.
И все-таки он был поражен, даже растерялся, когда,
шагая в поредевшем хвосте толпы, вышел на Дворцовую площадь и увидал, что люди впереди его становятся карликами. Не сразу можно было понять, что они падают на колени, падали они так быстро, как будто невидимая сила подламывала им
ноги. Чем дальше по направлению к шоколадной массе дворца, тем более мелкими казались обнаженные головы людей; площадь была вымощена ими, и в хмурое, зимнее небо возносился тысячеголосый рев...
— Меня беспокоит Лидия, — говорила она,
шагая нога в
ногу с сыном. — Это девочка ненормальная, с тяжелой наследственностью со стороны матери. Вспомни ее историю с Туробоевым. Конечно, это детское, но… И у меня с нею не те отношения, каких я желала бы.
— Вы — охотник? — спросил Самгин. Приятный человек
шагал уже в
ногу с ним, легонько поталкивая локтем.
Но говорить он не мог, в горле шевелился горячий сухой ком, мешая дышать; мешала и Марина, заклеивая ранку на щеке круглым кусочком пластыря. Самгин оттолкнул ее, вскочил на
ноги, — ему хотелось кричать, он боялся, что зарыдает, как женщина.
Шагая по комнате, он слышал...
Часа через полтора Самгин
шагал по улице, следуя за одним из понятых, который покачивался впереди него, а сзади позванивал шпорами жандарм. Небо на востоке уже предрассветно зеленело, но город еще спал, окутанный теплой, душноватой тьмою. Самгин немножко любовался своим спокойствием, хотя было обидно идти по пустым улицам за человеком, который, сунув руки в карманы пальто,
шагал бесшумно, как бы не касаясь земли
ногами, точно он себя нес на руках, охватив ими бедра свои.
Самгин почувствовал, что он теряет сознание, встал, упираясь руками в стену,
шагнул, ударился обо что-то гулкое, как пустой шкаф. Белые облака колебались пред глазами, и глазам было больно, как будто горячая пыль набилась в них. Он зажег спичку, увидел дверь, погасил огонек и, вытолкнув себя за дверь, едва удержался на
ногах, — все вокруг колебалось, шумело, и
ноги были мягкие, точно у пьяного.
«Ну, пойдем», — сказал он себе, быстро
шагая в холод тьмы, а через минуту мимо его пронеслась, далеко выбрасывая
ноги, темная лошадь; в санках сидели двое. Самгин сокрушенно вздохнул.
Пожилой, пьяный человек в распахнутой шубе, с шапкой в руке, неверно
шагая, смотрел изумленно под
ноги себе и рычал...
Бархатные, тупоносые сапоги на уродливо толстых подошвах, должно быть, очень тяжелы, но человек
шагал бесшумно, его
ноги, не поднимаясь от земли, скользили по ней, как по маслу или по стеклу.
Он пошел сзади Самгина, тяжело шаркая подошвами по кирпичу панели, а Самгин
шагал мягкими
ногами, тоскливо уверенный, что Вараксин может вообразить черт знает что и застрелит его.
— А я — ждал, что вы спросите об этом, — откликнулся Тагильский, сунул руки в карманы брюк, поддернул их,
шагнул к двери в столовую, прикрыл ее, сунул дымный окурок в землю кадки с фикусом. И, гуляя по комнате, выбрасывая коротенькие
ноги смешно и важно, как петух, он заговорил, как бы читая документ...
Толчки ветра и людей раздражали его. Варвара мешала, нагибаясь, поправляя юбку, она сбивалась с
ноги, потом, подпрыгивая, чтоб идти в
ногу с ним, снова путалась в юбке. Клим находил, что Спивак идет деревянно, как солдат, и слишком высоко держит голову, точно она гордится тем, что у нее умер муж. И
шагала она, как по канату, заботливо или опасливо соблюдая прямую линию. Айно шла за гробом тоже не склоняя голову, но она шла лучше.
Самгин не успел ответить, — вошел Безбедов. Он точно
шагнул со ступени, высоту которой рассчитал неверно, —
шагнул, и
ноги его подкосились, он как бы перепрыгнул в полосу мутного света.
Идти было неудобно и тяжело, снег набивался в галоши, лошади, покрытые черной попоной,
шагали быстро, отравляя воздух паром дыхания и кисловатым запахом пота, хрустел снег под колесами катафалка и под
ногами четырех человек в цилиндрах, в каких-то мантиях с капюшонами, с горящими свечами в руках.
Захар сделал вид, что будто
шагнул, а сам только качнулся, стукнул
ногой и остался на месте.
Крыльцо висело над оврагом, и, чтоб попасть на крыльцо
ногой, надо было одной рукой ухватиться за траву, другой за кровлю избы и потом
шагнуть прямо на крыльцо.
Она идет, твердо
шагая загорелыми
ногами, дальше, дальше, не зная, где остановится или упадет, потеряв силу. Она верит, что рядом идет с ней другая сила и несет ее «беду», которую не снесла бы одна!
Она будто не сама ходит, а носит ее посторонняя сила. Как широко
шагает она, как прямо и высоко несет голову и плечи и на них — эту свою «беду»! Она, не чуя
ног, идет по лесу в крутую гору; шаль повисла с плеч и метет концом сор и пыль. Она смотрит куда-то вдаль немигающими глазами, из которых широко глядит один окаменелый, покорный ужас.