Неточные совпадения
Еремеевна. Я и к нему было толкнулась, да насилу унесла
ноги. Дым
столбом, моя матушка! Задушил, проклятый, табачищем. Такой греховодник.
После обеда в комнате Клима у стены
столбом стоял Дмитрий, шевелил пальцами в карманах брюк и, глядя под
ноги себе, неумело пытался выяснить что-то.
Он остановился на углу, оглядываясь: у
столба для афиш лежала лошадь с оторванной
ногой, стоял полицейский, стряхивая перчаткой снег с шинели, другого вели под руки, а посреди улицы — исковерканные сани, красно-серая куча тряпок, освещенная солнцем; лучи его все больше выжимали из нее крови, она как бы таяла...
Пара серых лошадей бежала уже далеко, а за ними, по снегу, катился кучер; одна из рыжих, неестественно вытянув шею, шла на трех
ногах и хрипела, а вместо четвертой в снег упиралась толстая струя крови; другая лошадь скакала вслед серым, — ездок обнимал ее за шею и кричал; когда она задела боком за
столб для афиш, ездок свалился с нее, а она, прижимаясь к
столбу, скрипуче заржала.
— А Пуцилло-Маляхинский?.. Поверьте, что я не умру, пока не сломлю его. Я систематически доконаю его, я буду следить по его пятам, как тень… Когда эта компания распадется, тогда, пожалуй, я не отвечаю за себя: мне будет нечего больше делать, как только протянуть
ноги. Я это замечал: больной человек, измученный, кажется, места в нем живого нет, а все скрипит да еще работает за десятерых, воз везет. А как отняли у него дело — и свалился, как сгнивший
столб.
Легкая пыль желтым
столбом поднимается и несется по дороге; далеко разносится дружный топот, лошади бегут, навострив уши, впереди всех, задравши хвост и беспрестанно меняя
ногу, скачет какой-нибудь рыжий космач, с репейниками в спутанной гриве.
Небесными кругами украшают
Подписчики в палатах потолки
Высокие; в простенках узких пишут,
Утеху глаз, лазоревы цветы
Меж травами зелеными; а турьи
Могучие и жилистые
ногиНа притолках дверных, припечных турах,
Подножиях прямых
столбов, на коих
Покоится тяжелых матиц груз.
Что ж это царь, — к чему, скажи, пристало, —
Внизу
столба коровью
ногу пишет.
Царь Берендей сидит на золотом стуле, расписывает красками один из
столбов, у
ног царя сидят на полу два скомороха; несколько поодаль — слепые гусляры с гуслями, на переходах и у дверей стоят царские отроки.
Чиновник в свеженьком телеграфном мундире распоряжался работами, а рабочие влезали по лесенкам на
столбы и, держась
ногами и одной рукой на вбитых в
столбы крючьях, натягивали проволоки.
Верстовой
столб представляется великаном и совсем как будто идет, как будто вот-вот нагонит; надбрежная ракита смотрит горою, и запоздалая овца, торопливо перебегающая по разошедшимся половицам моста, так хорошо и так звонко стучит своими копытками, что никак не хочется верить, будто есть люди, равнодушные к красотам природы, люди, способные то же самое чувствовать, сидя вечером на каменном порожке инвалидного дома, что чувствуешь только, припоминая эти милые, теплые ночи, когда и сонная река, покрывающаяся туманной дымкой, <и> колеблющаяся возле ваших
ног луговая травка, и коростель, дерущий свое горло на противоположном косогоре, говорят вам: «Мы все одно, мы все природа, будем тихи теперь, теперь такая пора тихая».
Пастор твердо, насколько ему позволяли раненые
ноги, подошел и стал у
столба.
В фонтанах журчала и плескалась прозрачная вода; из красивых ваз, висевших в воздухе между деревьями, спускались гирляндами вниз вьющиеся растения, а перед домом, на мраморных
столбах, стояли два блестящих зеркальных шара, в которых странствующая труппа отразилась вверх
ногами, в смешном, изогнутом и растянутом виде.
Сонная вода густо и лениво колыхалась под его
ногами, мелодично хлюпая о землю, а месяц отражался в ее зыбкой поверхности дрожащим
столбом, и казалось, что это миллионы серебряных рыбок плещутся на воде, уходя узкой дорожкой к дальнему берегу, темному, молчаливому и пустынному.
Каждый почти торжественный день повеса этот и его лакей садились на воротные
столбы, поджимали
ноги, брали в рот огромные кольца и, делая какие-то гримасы из носу, представляли довольно похоже львов.
На балконе остались только Нина и Бобров. Она сидела на перилах, обхвативши
столб левой рукой и прижавшись к нему в бессознательно грациозной позе. Бобров поместился на низкой садовой скамеечке у самых ее
ног и снизу вверх, заглядывая ей в лицо, видел нежные очертания ее шеи и подбородка. — Ну, расскажите же что-нибудь интересное, Андрей Ильич, — нетерпеливо приказала Нина.
Да и что могла поделать полиция с собаками, которые, пробегая из Охотного или в Охотный прямым путем, иногда деловито останавливались у
столба, балансируя на трех
ногах, а четвертой, непременно задней, поддерживали
столб, может быть из осторожности, чтобы не упал: вещь казенная.
Боясь потерять Петра в толпе прохожих, Евсей шагал сзади, не спуская глаз с его фигуры, но вдруг Пётр исчез. Климков растерялся, бросился вперёд; остановился, прижавшись к
столбу фонаря, — против него возвышался большой дом с решётками на окнах первого этажа и тьмою за стёклами окон. Сквозь узкий подъезд был виден пустынный, сумрачный двор, мощёный крупным камнем. Климков побоялся идти туда и, беспокойно переминаясь с
ноги на
ногу, смотрел по сторонам.
За несколько минут столь оживленный полный варок, печально опустел; грустно торчали
столбы под пустыми навесами и виднелась одна измятая, унавоженная солома. Как ни привычна была эта картина опустения пегому мерину, она, должно быть, грустно подействовала на него. Он медленно, как бы кланяясь, опустил и поднял голову, вздохнул, насколько ему позволял стянутый трок, и ковыляя своими погнутыми нерасходившимися
ногами, побрел за табуном, унося на своей костлявой спине старого Нестера.
Слева у стены на узорном золотистом
столбе стояла черная статуя: женщина с завязанными глазами, одна
нога которой воздушно касалась пальцами колеса, украшенного по сторонам оси крыльями, другая, приподнятая, была отнесена назад.
На самом краю сего оврага снова начинается едва приметная дорожка, будто выходящая из земли; она ведет между кустов вдоль по берегу рытвины и наконец, сделав еще несколько извилин, исчезает в глубокой яме, как уж в своей норе; но тут открывается маленькая поляна, уставленная несколькими высокими дубами; посередине в возвышаются три кургана, образующие правильный треугольник; покрытые дерном и сухими листьями они похожи с первого взгляда на могилы каких-нибудь древних татарских князей или наездников, но, взойдя в середину между них, мнение наблюдателя переменяется при виде отверстий, ведущих под каждый курган, который служит как бы сводом для темной подземной галлереи; отверстия так малы, что едва на коленах может вползти человек, ко когда сделаешь так несколько шагов, то пещера начинает расширяться всё более и более, и наконец три человека могут идти рядом без труда, не задевая почти локтем до стены; все три хода ведут, по-видимому, в разные стороны, сначала довольно круто спускаясь вниз, потом по горизонтальной линии, но галлерея, обращенная к оврагу, имеет особенное устройство: несколько сажен она идет отлогим скатом, потом вдруг поворачивает направо, и горе любопытному, который неосторожно пустится по этому новому направлению; она оканчивается обрывом или, лучше сказать, поворачивает вертикально вниз: должно надеяться на твердость
ног своих, чтоб спрыгнуть туда; как ни говори, две сажени не шутка; но тут оканчиваются все искусственные препятствия; она идет назад, параллельно верхней своей части, и в одной с нею вертикальной плоскости, потом склоняется налево и впадает в широкую круглую залу, куда также примыкают две другие; эта зала устлана камнями, имеет в стенах своих четыре впадины в виде нишей (niches); посередине один четвероугольный
столб поддерживает глиняный свод ее, довольно искусно образованный; возле
столба заметна яма, быть может, служившая некогда вместо печи несчастным изгнанникам, которых судьба заставляла скрываться в сих подземных переходах; среди глубокого безмолвия этой залы слышно иногда журчание воды: то светлый, холодный, но маленький ключ, который, выходя из отверстия, сделанного, вероятно, с намерением, в стене, пробирается вдоль по ней и наконец, скрываясь в другом отверстии, обложенном камнями, исчезает; немолчный ропот беспокойных струй оживляет это мрачное жилище ночи...
Избитая, доведенная до ужаса лошаденка скакала всеми четырьмя
ногами как угорелая, сани раскатывались, наклонялись, бились о
столбы, а Янсон, опустив вожжи и каждую минуту почти вылетая из саней, не то пел, не то выкрикивал что-то по-эстонски отрывистыми, слепыми фразами.
Он увидел брата сидящим на скамье, в полукружии молодых лип, перед ним, точно на какой-то знакомой картинке, расположилось человек десять богомолов: чернобородый купец в парусиновом пальто, с
ногой, обёрнутой тряпками и засунутой в резиновый ботик; толстый старик, похожий на скопца-менялу; длинноволосый парень в солдатской шинели, скуластый, с рыбьими глазами;
столбом стоял, как вор пред судьёй, дрёмовский пекарь Мурзин, пьяница и буян, и хрипло говорил...
Перед домом охорашивалось крылечко с навесом на двух дубовых
столбах — ненадежная защита от солнца, которое в это время в Малороссии не любит шутить и обливает пешехода с
ног до головы жарким потом.
Простояв с полминуты
столбом, он вдруг решительно топнул
ногою, в один прыжок соскочил с крыльца на улицу и без оглядки, задыхаясь, не слыша усталости, пустился к себе домой, в Шестилавочную улицу.
— О милый, слова твои волнуют меня. Твоя рука сладко жжет меня. О мой царь,
ноги твои как мраморные
столбы. Живот твой точно ворох пшеницы, окруженный лилиями.
Не спалось Борису Тимофеичу: блуждал старик в пестрой ситцевой рубашке по тихому дому, подошел к одному окну, подошел к другому, смотрит, а по
столбу из-под невесткина окна тихо-тихохонько спускается книзу красная рубаха молодца Сергея. Вот тебе и новость! Выскочил Борис Тимофеич и хвать молодца за
ноги. Тот развернулся было, чтоб съездить хозяина от всего сердца по уху, да и остановился, рассудив, что шум выйдет.
Из-под
ногСорвавшись, камень иногда
Катился вниз — за ним бразда
Дымилась, прах вился
столбом...
Фельдшер успел вовремя ухватиться за настилку и выкарабкаться почти сухим. Но Астреин по горло погрузился в воду. Он достал
ногами дно, здесь было вовсе не глубоко, но течение с такой силой тянуло его под мост, что он едва-едва успел уцепиться за
столб. Лодка, переполнившись водою, перевернулась вверх дном, легко скользнула в пролет и на той стороне моста сейчас же запуталась в кустах. Фельдшер стоял наверху и хохотал во все горло.
И образы языческих богов —
Без рук, без
ног, с отбитыми носами —
Лежат в углах низвергнуты с
столбов,
Раскрашенных под мрамор. Над дверями
Висят портреты дедовских веков
В померкших рамах и глядят сурово;
И мнится, обвинительное слово
Из мертвых уст их излетит — увы!
О, если б этот дом знавали вы
Тому назад лет двадцать пять и боле!
О, если б время было в нашей воле!..
Но вот Мерик стукнул в последний раз
ногами и стал, как вкопанный… Замучившись, еле дыша, Любка склонилась к нему на грудь и прижалась, как к
столбу, а он обнял ее и, глядя ей в глаза, сказал нежно и ласково, как бы шутя...
Но почему же Черт не отдавал, когда потеряно было на улице? А
ноги не было, чтобы привязать! Не к фонарному же
столбу! Другие привязывали куда попало (и, о, ужас! Ася однажды, заторопясь, даже к козьей ножке биде!), у меня же было мое заветное место, заветное кресло… но не надо про кресло, ибо все предметы нашего трехпрудного дома — заводят далёко!
Ноги толстые, как
столбы.
Один слепой сказал: «Слоны твои похожи на
столбы»; этот слепой щупал
ноги.
Палачи раздели Гуса и привязали ему руки назад к
столбу;
ноги Гуса стояли на скамье. Вокруг него положили дрова и солому. Дрова и солома доходили Гусу до подбородка. Тогда имперский начальник подошел к Гусу и сказал, что если он отречется от всего, что он говорил, его простят.
Потом явился к игумену, пал в
ноги и стал молить указать ему труд, — «токмо, отче, спаси душу погибающему!..» И построил он себе
столб и стал служить богу.
Руки скользят по железу крыши, хватаются за желоб, и он мягко гнется, как бумажный;
ноги тщетно ищут опоры, и желтые ботинки, твердые, словно дерево, безнадежно трутся вокруг гладкого, такого же твердого
столба — и одну секунду Юрасов переживает чувство падения.
Замелькали верстовые
столбы, напудренные рощи, поля, покрытые саваном снегов, длинные деревни, бабы, достающие воду из колодцев, наподобие журавлей на одной
ноге, мохнатые лошаденки и полинялые коровенки, утоляющие жажду из оледенелых колод, опять и опять ходячие чучелки в огромных шапках с заломом и в сапогах по брюхо или в лаптенках.
Всего вероятнее, что купец, правя горячею лошадью, не успел снять перед князем Петром Ивановичем свой картуз, а о внуке не вспомнил. Но князь не любил входить в такие мелочи. Он видел в этом один оскорбительный для него факт. Он заколотился руками и
ногами и поднял такой шум и крик, что купец оробел и бросил вожжи. Лошадь рванула и понесла, выбросив старика у дверей Жильберта, а внучка у
столбов Георгиевской церкви.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои
ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы,
столбы, двор, но всё это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному
столбу, он завалился назад и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив
ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.