Внутри
новозаветного откровения нет закона, нет государства, нет семьи, нет никакого принудительного порядка, есть только благодать, любовь, свобода.
И неполнота христианского
новозаветного откровения совсем не в том, что христианство не оправдывает «мира», а в том, что оно не оправдывает творчества или, вернее, не есть еще откровение творчества.
Неточные совпадения
Ветхий Завет необходим христианскому миру, но он не есть
откровение новозаветное.
Но, конечно, вопрос этот имеет смысл только в Церкви, и речь идет здесь не о политике в обычном смысле слова, а именно о религиозном преодолении «политики», о том преображении власти, которое и будет
новозаветным о ней
откровением.
Понимать творчество как послушание последствиям греха, как исполнение закона или как искупление зла, т. е. как
откровение ветхозаветное или
откровение новозаветное, значит отвергать тайну творчества, значит не знать смысла творчества.
И это
откровение человека в моральном творчестве — всегда индивидуально-качественное, а не серединно-общее, где-то воссоединяется с моралью евангельской, с моралью св. Франциска, с индивидуальной поэзией
новозаветной жизни, не знающей закона.
Новозаветное христианство есть религия искупления, благая весть о спасении от греха,
откровение Сына Божьего, второй Ипостаси Св.
Новозаветное христианство оправдывает государство, право, хозяйство не как
откровение нового общения в Духе, а как послушание последствиям греха, т. е. оправдывает ветхую общественность ветхозаветно, тем, что закон нужен еще и все еще должен изобличать грех.