Неточные совпадения
Пока я сидел в парке, стало темнеть, и в сумерках показалась моя Ариадна, изящная и нарядная, как
принцесса; за нею шел Лубков, одетый во все
новое и широкое, купленное, вероятно, в Вене.
Но хитрую
принцессу перехитрили. Христенек сообщил графу Орлову о сделанном ему приеме и получил от своего начальника
новые наставления. До Орлова дошли верные известия о характере самозванки. «Свойство она имеет отважное, — доносил он императрице, — и своею смелостию много хвалится». Этим-то самым свойством характера
принцессы и задумал граф Орлов увлечь ее в расставленные сети. Он не ошибся в расчете.
В числе
новых знакомых
принцессы Алины был некто маркиз де-Марин, тип старого развратника, столь обыкновенный при дворе Людовика XV.
Свидание состоялось в Цвейбрюккене (Deux Ponts) около
нового 1774 года, и после того между князем Карлом Радзивилом и прекрасною
принцессой завязалась деятельная переписка.
Стесненные денежные обстоятельства
принцессы породили во мне
новые подозрения в ее происхождении, и я несколько раз спрашивал ее, кто она такая, и каждый раз она называла себя русскою великою княжной, дочерью покойной императрицы Елизаветы Петровны.
Принцесса с нетерпением ожидала в Рагузе ответов от султана и от графа Орлова, еще довольно дружно живя с Радзивилом и французскими офицерами, а также с консулами французским и неаполитанским. Наскучив ждать, она 11 сентября написала
новое письмо к султану, стараясь отклонить его от утверждения мирного договора, еще не ратификованного, и прося о немедленной присылке фирмана на проезд в Константинополь.
Чтоб избавить меня от
новых опасностей, отец мой, князь Разумовский, отправил меня к своему родственнику, шаху персидскому [В письме к английскому посланнику в Неаполе, сэру Вильямсу Гамильтону, из Рима, от 21 декабря 1774 года,
принцесса называет этого шаха Жамас «Schah Jamas etait encore roi de Perse».
Бессознательно стремившаяся к гибели, несчастная женщина вполне доверилась
новой знакомой, открылась ей в любви к Орлову, посвятила ее в свои тайны, рассказала о своих планах, и англичанка, по свидетельству Кастеры и Гельбига, помогала врагам
принцессы, питая в ней доверенность и обманчивые надежды [Castera «Histoire de Catherine II».
Князь Лимбург, не получив ответа на свое послание, полагал, что возлюбленная его находится в Рагузе, и написал к ней туда (20 декабря)
новое письмо, адресуя его, как и прежнее: «Ея высочеству
принцессе Елизавете».
Получив от
принцессы письмо с приложенным «манифестиком», он мог подумать, что это
новый подсыл к нему, направленный врагами его фамилии, что «его хотят пробовать, до чего верность его простирается к особе ея величества», как он выразился в донесении своем к императрице.
Предположено было: пользуясь замешательством, произведенным Пугачевым, произвести
новое восстание в Польше и в белорусских воеводствах, отошедших по первому разделу во владение России, самой же
принцессе, вместе с Радзивилом, ехать в Константинополь и оттуда послать в русскую армию, находившуюся в Турции, воззвание, в котором предъявить свои права на престол, занимаемый Екатериной.
— А потому, что говорят о появлении
новой звезды, совсем молоденькой, очаровательной, как сказочная
принцесса, и Анжель не рискнула бы дать повод к сравнению своей зрелой красоты с распускающейся красотой своей юной соперницы, не убедившись заранее, что восторжествует над нею и уничтожит ее.
Началом государственного устройства России следует несомненно считать царствование Иоанна III, со времени женитьбы его на племяннице византийского императора Софье Палеолог, до того времени проживавшей в Риме. Брак этот состоялся в 1472 году.
Новая русская великая княгиня была красивая, изворотливая и упорная
принцесса с гордым властительным нравом. За нее сватались многие западные принцы, но она не хотела соединить свою судьбу с католиком.