Неточные совпадения
Красин очень хорошо знал, что
печень Мечниковой не предрасположена ни к какой гражданской хворобе, но неразборчивость
новой корпорации, вербовавшей в свою среду все, что стало как-нибудь в разлад с так называемой разумной жизнью, — все, что приняло положение исключительное и относилось к общественному суду и общественной морали более или менее пренебрежительно или равнодушно, — делала уместным сближение всякого такого лица с этою
новою гражданскою группою.
— Да священник-то, изволите видеть, был маненько любостяжателен; всего ему по приходу давай: и денег, и
печеного хлеба, и
нови всякой.
Вы мне бок проткнули!» Высоцкий не отвечал и более не беспокоил больного, прописал
новое лекарство и, выйдя со мною в другую комнату, сказал: «Ну, теперь дело плохо: у него рецидив воспаления в
печени, а он так слаб, что я даже пиявок не смею поставить».
Когда она овдовела, в ней еще были приятности, пригодные для неприхотливого обихода, и к ней кое-кто засылали свах, но она отклонила
новое супружество и стала заниматься
печеньем пирогов.
Больной прожил еще полторы недели; каждый день у него появлялись все
новые и
новые нарывы — в суставах, в
печени, в почках… Мучился он безмерно, и единственное, что оставалось делать, это впрыскивать ему морфий. Я посещал больного по нескольку раз в день. При входе меня встречали страдальческие глаза ребенка на его осунувшемся, потемневшем лице; стиснув зубы, он все время слабо и протяжно стонал. Мать уже знала, что надежды нет.
Я перебирал в памяти всевозможные заболевания
печени и не мог остановиться ни на одном; всего естественнее было поставить
новое заболевание в связи с существовавшею уже болезнью; при дизентерии иногда встречаются нарывы
печени, но против нарыва говорила нормальная температура.
Аршак, туго затянутый в
новый праздничный бешмет, с осиной талией и в лихо заломленной на бок папахе неслышно скользил по ковру в
новых мягких чувяках. Люда расставляла на чайном столе всевозможные
печенья и варенья, которые составляли неотъемлемую принадлежность нашего дома.
Доктора ездили к Наташе и отдельно, и консилиумами, говорили много по-французски, и по-немецки, и по-латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которою страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которою одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою
новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких,
печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанную в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений страданий этих органов.
Потом ему положили солдатское жалованье, «по 12 штиверов в сутки, т. е. 24 коп., да по фунту
печеного хлеба из банана» и дали ему тут
новое имя «Мишель Николаев» — так как «слово Василий начальники не могли понять».