Светлый праздник. Вчера купил десяток яиц, кулич и пасху. У заутрени был у Владимирской. Купечества было видимо-невидимо! Христосовался семьдесят два раза,
не считая младенцев. Нарочно считал. После заутрени пил чай дома и разговлялся. После чая лег соснуть. Засыпая, думал: какие счастливые люди попы и сколько денег собрали они во время Великого поста и сколько соберут их еще на Святой! Вот уж в попы хоть грамотный, а ни за что не попадешь!
Неточные совпадения
— Он солгал. Я —
не мастер давать насмешливые прозвища. Но если кто проповедует честь, то будь и сам честен — вот моя логика, и если неправильна, то все равно. Я хочу, чтоб было так, и будет так. И никто, никто
не смей приходить судить меня ко мне в дом и
считать меня за
младенца! Довольно, — вскричал он, махнув на меня рукой, чтоб я
не продолжал. — А, наконец!
Мне кажется, он вообще
считал меня каким-то ребенком, чуть
не младенцем,
не понимающим самых простых вещей на свете.
Чеглов. В том-то и дело, милостивый государь, что эта женщина
не такова, как вы всех их
считаете: когда она была еще беременна, я, чтоб спасти ее от стыда, предлагал было ей подкинуть
младенца к бурмистру, так она и тут мне сказала: «Нет, говорит, барин, я им грешна и потерпеть за то должна, а что отдать мое дитя на маяту в чужие руки,
не потерпит того мое сердце». Это подлинные ее слова.
Бира
не застал я уже в университете, из которого изгнала его несправедливость, существующая, как видно, везде, где есть люди. Я нашел его в бедности, однако ж
не в унынии. Он учил детей своего прихода читать и писать и этой поденщиной едва снискивал себе пропитание. Письмо Паткуля сблизило нас скоро. С простодушием
младенца Бир соединял в себе ум мудреца и благородство,
не покоряющееся обстоятельствам. Счастливым себя
считаю, если мог сделать что-нибудь для него в черные дни его жизни.
Сон ее матери действительно исполнился. Со времени Петра II государство
не пользовалось спокойствием, каковым нельзя было
считать десятилетие правления Анны Иоанновны и произвола герцога Бирона. Теперь снова наступали еще более смутные дни. Император —
младенец, правительница — бесхарактерная молодая женщина — станет, несомненно, жертвой придворных интриганов.