Неточные совпадения
Нет, Любаша
не совсем похожа на Куликову, та всю жизнь держалась так, как будто
считала себя виноватой в том, что она такова, какая есть, а
не лучше. Любаше приниженность слуги для всех была совершенно чужда. Поняв это, Самгин стал смотреть на нее, как на смешную «Ванскок», — Анну Скокову, одну из героинь романа Лескова «На
ножах»; эту книгу и «Взбаламученное море» Писемского, по их «социальной педагогике», Клим ставил рядом с «Бесами» Достоевского.
И для кого этот гордый старик, так искренно презиравший людей, так хорошо знавший их, представлял свою роль бесстрастного судьи? — для женщины, которой волю он сломил, несмотря на то что она иногда ему противуречила, для больного, постоянно лежавшего под
ножом оператора, для мальчика, из резвости которого он развил непокорность, для дюжины лакеев, которых он
не считал людьми!
Лебедев (вспылив). Тьфу! Все вы то сделаете, что я себя
ножом пырну или человека зарежу! Та день-деньской рёвма-ревет, зудит, пилит, копейки
считает, а эта, умная, гуманная, черт подери, эмансипированная,
не может понять родного отца! Я оскорбляю слух! Да ведь прежде чем прийти сюда оскорблять твой слух, меня там (указывает на дверь) на куски резали, четвертовали.
Не может она понять! Голову вскружили и с толку сбили… ну вас! (Идет к двери и останавливается.)
Не нравится мне, всё мне в вас
не нравится!
Соколова была человек простой, прямолинейный и
не особенно тактичный… Однажды она прямо заговорила со мной о том, что я поступаю плохо,
считаю себя выше других и смотрю на всех такими взглядами, что ее, например, это смущает. Каждое ее слово отзывалось во мне резко, точно кто водил
ножом по стеклу.
Все были на
ножах друг против друга, никто
не мог ни на кого положиться, никто
не считал безопасным себя и свое имущество…
Он припомнил все, что он вынес, — конечно
не во всю свою жизнь, — нет; это было бы слишком много, да и напрасно, потому что все претерпенное им в Петербурге, до бегства по оброку в провинцию, он уже давно позабыл и, вероятно, даже
считал несуществовавшим, как позабыл и
считал никогда
не существовавшим происшествие с гордановским портфелем, до сих пор ничем
не оконченное и как будто позабытое самим Гордановым; и зеленое платье… странное зеленое платье, которое бросило в окно выпавший из рук его
нож…
— До известной степени, это, пожалуй, так. А то ведь его окостенелая рука тоже была с крестным перстосложением. Никто же другой, а сам он ее этак сложил… Да может и враждовал-то он
не по сему глаголемому нигилизму, а просто потому, что… поладить хотел, да
не умел, в обязанность
считал со старою правдой на
ножах быть.
Для Бурдина присутствие Васильева в труппе было — "
нож острый". Сравнение было слишком
не в его пользу. Как и Васильев, он
считал себя и комиком и трагиком и в сильных местах всегда слишком усердствовал,
не имея настоящего драматического дарования.