Неточные совпадения
Джемма благодарила Санина за то, что он
не усумнился обратиться к ней, что он имел к ней доверие;
не скрывала от него и того, что она точно после его бегства пережила тяжелые мгновенья, но тут же прибавляла, что все-таки считает — и всегда считала — свою встречу с ним за счастье, так как эта встреча помешала ей сделаться женою г-на Клюбера и таким образом, хотя косвенно, но была причиной ее брака с теперешним мужем, с которым она живет вот уже двадцать восьмой год совершенно счастливо, в
довольстве и изобилии: дом их известен всему Нью-Йорку.
И настала тяжкая година,
Поглотила русичей чужбина,
Поднялась Обида от курганов
И вступила девой в край Троянов.
Крыльями лебяжьими всплеснула,
Дон и море оглашая криком,
Времена
довольства пошатнула,
Возвестив о бедствии великом.
А князья дружин
не собирают.
Не идут войной на супостата,
Малое великим называют
И куют крамолу брат на брата.
А враги на Русь несутся тучей,
И повсюду бедствие и горе.
Далеко ты, сокол наш могучий,
Птиц бия, ушел на сине море!
Самые даже насурьмленные, набеленные фигуры парижских лореток
не нарушали общего впечатления ясного
довольства и ликования, а пестрые ленты, перья, золотые и стальные искры на шляпках и вуалях невольно напоминали взору оживленный блеск и легкую игру весенних цветов и радужных
крыл; одна лишь повсюду рассыпавшаяся сухая, гортанная трескотня французского жаргона
не могла ни заменить птичьего щебетанья, ни сравниться с ним.
— Послушайте, Варвара Александровна! Глядя на этот предмет поверхностно, вы, конечно, вправе вывести такого рода невыгодное для меня заключение, но нужно знать секретные причины, которых, может быть, человек, скованный светскими приличиями, и
не говорит и
скрывает их в глубине сердца. Вы, Варвара Александровна, богаты, вы, может быть, с первого дня вашего существования были окружены
довольством, комфортом и потому
не можете судить о моем положении.
Под маской напускного равнодушия старался он
скрыть от других впечатление, произведенное на него самого этой метаморфозой. Это ему, однако,
не удавалось. Вся его фигура служила олицетворением нахального
довольства.