Неточные совпадения
Татьяна с ключницей простилась
За воротами. Через день
Уж утром рано вновь явилась
Она в оставленную сень,
И в молчаливом кабинете,
Забыв на время всё на свете,
Осталась наконец одна,
И долго плакала она.
Потом за книги принялася.
Сперва ей было
не до них,
Но показался
выбор их
Ей странен. Чтенью предалася
Татьяна жадною душой;
И ей открылся мир иной.
— И тут вы
остались верны себе! — возразил он вдруг с радостью, хватаясь за соломинку, — завет предков висит над вами: ваш
выбор пал все-таки на графа! Ха-ха-ха! — судорожно засмеялся он. — А остановили ли бы вы внимание на нем, если б он был
не граф? Делайте, как хотите! — с досадой махнул он рукой. — Ведь… «что мне за дело»? — возразил он ее словами. — Я вижу, что он, этот homme distingue, изящным разговором, полным ума, новизны, какого-то трепета, уже тронул, пошевелил и… и… да, да?
В первый же раз, когда я
остался без пары, — с концом песни я протянул руку Мане Дембицкой. Во второй раз, когда
осталась Лена, — я подал руку ее сестре раньше, чем она успела обнаружить свой
выбор, и когда мы, смеясь, кружились с Соней, у меня в памяти
осталось лицо Лены, приветливо протягивавшей мне обе руки. Увидев, что опоздала, она слегка покраснела и
осталась опять без пары. Я пожалел, что поторопился… Теперь младшая сестра уже
не казалась мне более приятной.
Понял истинный смысл книги Гюисманса только замечательный писатель католического духа Barbey d’Aurevilly, который писал в 1884 году: «После такой книги автору ничего
не остается, кроме
выбора между пистолетом и подножьем Креста».
На севере происходит тщательный
выбор; тут, как на фильтре,
остаются самые молодые и красивые, так что счастье жить в южном округе выпадает на долю только почти старух и таких, которые «
не заслуживают мужской благосклонности».
Да и предоставленные вполне своей воле и своим решениям невесты натурально принуждены же будут, наконец, взяться сами за ум, и тогда дело загорится, потому что возьмутся за дело охотой, отложив капризы и излишнюю разборчивость; родителям
оставалось бы только неусыпнее и как можно неприметнее наблюдать, чтобы
не произошло какого-нибудь странного
выбора или неестественного уклонения, а затем, улучив надлежащий момент, разом помочь всеми силами и направить дело всеми влияниями.
На трагическое же изложение, со стороны Лебедева, предстоящего вскорости события доктор лукаво и коварно качал головой и наконец заметил, что,
не говоря уже о том, «мало ли кто на ком женится», «обольстительная особа, сколько он, по крайней мере, слышал, кроме непомерной красоты, что уже одно может увлечь человека с состоянием, обладает и капиталами, от Тоцкого и от Рогожина, жемчугами и бриллиантами, шалями и мебелями, а потому предстоящий
выбор не только
не выражает со стороны дорогого князя, так сказать, особенной, бьющей в очи глупости, но даже свидетельствует о хитрости тонкого светского ума и расчета, а стало быть, способствует к заключению противоположному и для князя совершенно приятному…» Эта мысль поразила и Лебедева; с тем он и
остался, и теперь, прибавил он князю, «теперь, кроме преданности и пролития крови, ничего от меня
не увидите; с тем и явился».
На такого рода любезность вице-губернаторша также
не осталась в долгу и, как ни устала с дороги, но дня через два сделала визит губернаторше, которая продержала ее по крайней мере часа два и, непременно заставивши пить кофе, умоляла ее, бога ради, быть осторожною в
выборе знакомств и даже дала маленький реестр тем дамам, с которыми можно еще было сблизиться.
Настоящая минута казалась благоприятною. Опасения миновались, затруднений
не предвиделось, и Козелков мог дерзать без риска. До срока уж
оставалось только два дня; завтра должны состояться уездные
выборы, на послезавтра назначалось самое настоящее, генеральное сражение.
— Да, я родился недалеко отсюда и иду теперь из Женевы на
выборы в нашем местечке; я еще
не имею права подать голос в собрании, но зато у меня
остается другой голос, который
не пойдет в счет, но который, может быть, найдет слушателей. Если вам все равно, пойдемте со мной; дом моей матери к вашим услугам, с сыром и вином; а завтра посмотрите, как наша сторона одержит верх над стариками.
— Вам нет ничего интересного в моих обстоятельствах. Если хотите знать, я просто должна. Деньги взяты мною взаймы, и я хотела бы их отдать. У меня была безумная и странная мысль, что я непременно выиграю здесь, на игорном столе. Почему была эта мысль у меня —
не понимаю, но я в нее верила. Кто знает, может быть, потому и верила, что у меня никакого другого шанса при
выборе не оставалось.
Оно может
не спасти от внешних унижений, может
остаться бессильно в тех случаях, где требуется героизм характера, но оно
не даст человеку унизиться внутренне и, всегда указывая ему правый путь, даст ему силы на дорогу по крайней мере там, где
выбор пути
не влечет за собою конечной гибели.
— Благодарю вас за честь, господа, которую вы мне сделали вашим
выбором, — начал он
не совсем-то твердым голосом. — Честь эта слишком велика для меня, но… потому-то я и
не чувствую себя вполне достойным ее… Я готов служить нашему делу, но только
не там, а здесь, в Петербурге… Я прошу у вас позволения
остаться… прошу назначить мне здесь какой-либо род деятельности, и я постараюсь выполнить его добросовестно. Еще раз: увольте меня, господа, от этого назначения!
— Но я чрезвычайно доволен, что Мадлен сделала такой удачный
выбор и надеюсь, что вы
не откажетесь употребить свое влияние в министерстве по вопросу о моей выдаче… Мы с Мадлен
не останемся неблагодарными.
Сыщется ли для нее достойный суженый? Ни на одном молодом боярском сыне
не мог он остановить своего
выбора. Ни в одном из них, по совести,
не желал бы видеть он своего будущего сына. Годы между тем промелькнут незаметно, да и
не много
осталось их до полного расцвета юной княжны.
Мишо почтительно передал то, чтò ему приказано было передать от Кутузова, именно то, что под Москвою драться
не было возможности и, что так как
оставался один
выбор — потерять армию и Москву, или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.