Неточные совпадения
— Благодару вам! — откликнулся Депсамес, и было уже совершенно ясно, что он нарочито исказил слова, — еще раз это
не согласовалось с его изуродованным лицом, седыми волосами. — Господин Брагин знает сионизм как милую шутку: сионизм — это когда один
еврей посылает другого
еврея в Палестину на деньги третьего
еврея. Многие
любят шутить больше, чем думать…
Когда я поступил в университет, это у меня доходило до того, что я более всего
любил общество
евреев, так как имел, по крайней мере, гарантию, что они
не дворяне и
не родственники.
Он
любил искренно этого беспечного, кроткого
еврея за его разносторонний ум, юношескую живость характера и добродушную страсть к спорам отвлеченного свойства. Какой бы вопрос ни затрогивал Бобров, доктор Гольдберг возражал ему с одинаковым интересом к делу и с неизменной горячностью. И хотя между обоими в их бесконечных спорах до сих пор возникали только противоречия, тем
не менее они скучали друг без друга и виделись чуть
не ежедневно.
— Мадам Иванова, вы же смотрите за собачкой. Может, я и
не вернусь, так будет вам память о Сашке. Белинька, собачка моя! Смотрите, облизывается. Ах ты, моя бедная… И еще попрошу вас, мадам Иванова. У меня за хозяином остались деньги, так вы получите и отправьте… Я вам напишу адреса. В Гомеле у меня есть двоюродный брат, у него семья, и еще в Жмеринке живет вдова племянника. Я им каждый месяц… Что же, мы,
евреи, такой народ… мы
любим родственников. А я сирота, я одинокий. Прощайте же, мадам Иванова.
Говорить здесь
любили о материях важных, и один раз тут при мне шла замечательная речь о министрах и царедворцах, причем все тогдашние вельможи были подвергаемы очень строгой критике; но вдруг усилием одного из иереев был выдвинут и высокопревознесен Николай Семенович Мордвинов, который «один из всех»
не взял денег жидов и настоял на призыве
евреев к военной службе, наравне со всеми прочими податными людьми в русском государстве.
Не возражай,
еврей!
Я до тебя имею просьбу… лишь одну,
Одну: дай мне червонцев пять взаймы.
Я знаю, что жиды все деньги
любятИ христианам
не вверяют их;
И в этом правы. — Но меня ты знаешь!
Я преступление свершу, но всё отдам
Твои червонцы… вот вся просьба.
— Ну, надо о чем-нибудь говорить… Люди
любят иногда послушать Басю. Бася знает много любопытных историй. Вот, знаете, какая недавно была любопытная история в одном городе? Это даже недалеко от нас. Мм-мм-мм… Вы, может, уже слышали ее. Нет?
Не слышали, как один ширлатан хотел жениться на одной еврейской девочке… Ну, он себе был тоже
еврей… Вот, как Фроим…
— После
евреев никого я так
не люблю, как русских и французов.
— А видите в том углу старого
еврея? Это известный банкир Шлемензон!.. Денег у него груды и танцовщицу свою он недавно «рассчитал»… как он выражается, значит, вакансия есть. Много тратить он
не любит, но для этой «парюрными» бриллиантами разукрашенной блондинки его немногое покажется целой Голкондой! Она, видимо, в тонких!
Например, наш сегодняшний дикий спор с Сашей. Я всегда гордился своей гуманностью, которую считаю обязательной для интеллигентного человека, и никогда
не делал различия между национальностями, немец ли это, француз или даже
еврей. А между тем и эти газеты, и вся наша контора вот уже два месяца стараются внушить мне, что я должен ненавидеть немцев, и вот сегодня то же самое в чрезвычайно грубой форме заявила Саша: «Если ты еще и теперь
любишь немцев, то ты настоящий подлец!»
Если военной службы боится и
не любит всякий простолюдин, то
еврей отбегает ее сугубо, и доброю волею или наймом его в солдатство
не заманишь. И какой соблазн могла представить
еврею сумма в триста — четыреста рублей, когда каждый жидок, если он
не совсем обижен природою, всегда может сам добыть себе такую сумму безопасным гешефтом? А обиженные природою
не годились и в службу.