Неточные совпадения
— Бедный Пантен! — сказал капитан,
не зная, сердиться или смеяться. — Ваша догадка остроумна, но лишена всякой
основы. Идите спать. Даю вам слово, что вы ошибаетесь. Я делаю то, что сказал.
Но слова о ничтожестве человека пред грозной силой природы, пред законом смерти
не портили настроение Самгина, он
знал, что эти слова меньше всего мешают жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он
знал, что Артур Шопенгауэр, прожив 72 года и доказав, что пессимизм есть
основа религиозного настроения, умер в счастливом убеждении, что его
не очень веселая философия о мире, как «призраке мозга», является «лучшим созданием XIX века».
Таисья без слова пошла за
Основой, который
не подал и вида, что
узнал Нюрочку еще на плоту. Он привел их к одному из огней у опушки леса, где на живую руку был сделан балаган из березовых веток, еловой коры и хвои. Около огня сидели две девушки-подростки, дочери
Основы, обе крупные, обе кровь с молоком.
Анфиса Егоровна привыкла к таким таинственным появлениям Таисьи и без слова провела ее в светелку наверх, где летом привязана была Оленка. Хозяйка мельком взглянула на Аграфену и, как
Основа, сделала вид, что
не узнала ее.
Завидев незнакомую женщину, закрывавшуюся тулупом,
Основа ушел в свою переднюю избу, а Таисья провела Аграфену в заднюю половину, где была как у себя дома. Немного погодя пришел сам
Основа с фонарем в руке. Оглядев гостью, он
не подал и вида, что
узнал ее.
— Приличия-с? вы
не знаете, что такое приличия-с? Приличия — это, государь мой, основы-с! приличия — это краеугольный камень-с. Отбросьте приличия — и мы все очутимся в анатомическом театре… que dis-je! [что я говорю! (франц.)]
не в анатомическом театре — это только первая ступень! — а в воронинских банях-с! Вот что такое эти «приличия», о которых вы изволите так иронически выражаться-с!
Но, кроме того, даже вызванные защитой головастики — и те свидетельствуют, что еще задолго до исчезновения пискареи у них уже были шумные сходки, на которых потрясались
основы и произносились пропаганды и превратные толкования; а лягушка, видевшая в лугу вола, прямо показывает, что
не только
знает о сходках, но и сама
не раз тайно, залегши в грязь, на них присутствовала и слышала собственными ушами, как однажды было решено: в уху
не идти.
Мы
не имеем надобности лицемерить ради каких-нибудь общественных
основ, ибо никаких таких
основ не знаем, и ни одна из них
не прикрывает нас.
Вся жизнь наша есть сплошное противоречие всему тому, что мы
знаем и что мы считаем нужным и должным. Противоречие это — во всем: и в экономической, и государственной, и международной жизни. Мы, как будто забыв то, что
знаем, и на время отложив то, во что мы верим (
не можем
не верить, потому что это наши единственные
основы жизни), делаем всё навыворот тому, чего требует от нас наша совесть и наш здравый смысл.
Таких пониманий жизни мы
знаем три: два уже пережитых человечеством, и третье, которое мы теперь переживаем в христианстве. Пониманий таких три, и только три,
не потому, что мы произвольно соединили различные жизнепонимания в эти три, а потому, что поступки всех людей имеют всегда в
основе одно из этих трех жизнепониманий, потому что иначе, как только этими тремя способами, мы
не можем понимать жизнь.
Отроду Круциферскому
не приходило в голову идти на службу в казенную или в какую бы то ни было палату; ему было так же мудрено себя представить советником, как птицей, ежом, шмелем или
не знаю чем. Однако он чувствовал, что в
основе Негров прав; он так был непроницателен, что
не сообразил оригинальной патриархальности Негрова, который уверял, что у Любоньки ничего нет и что ей ждать неоткуда, и вместе с тем распоряжался ее рукой, как отец.
Во-первых, оно прозевало краеугольные камни, а во-вторых,
не приняло соответствующих мер к ограждению
основ [В сущности, мы с вами давно
знаем, что чиновничество наше всегда было по части краеугольных камней слабо.
Красавина. От кого! Тебе все скажи. Сам догадайся. Где с утра до ночи основу-то снуешь, аль
не знаешь? Он-то ходит под окнами манирует, а она ему из второго этажа пленирует.
И убеждал себя в противном. Ему трудно было говорить с ней ещё и потому, что она почти
не знала даже азбуки общепринятых взглядов. Нужно было начинать с
основ, и её настойчивые вопросы: почему? зачем? — постоянно заводили его в дебри отвлечённостей, где она уже совершенно
не понимала ничего. Однажды, утомлённая его противоречиями, она изложила ему свою философию в таких словах...
Вы превосходно
знаете законы, очень честны и справедливы, уважаете брак и семейные
основы, а из всего этого вышло то, что за всю свою жизнь вы
не сделали ни одного доброго дела, все вас ненавидят, со всеми вы в ссоре и за эти семь лет, пока женаты, вы и семи месяцев
не прожили с женой.
Алеша — мальчишка, уже в 21 год ветреный, цинический, лишенный всякой нравственной
основы в характере до того, что он
не конфузится никакой своей пакости, напротив — тотчас же сам о ней рассказывает, прибавляя, что
знает, как это дурно, и вслед за тем опять повторяет ту же пакость.
Когда мир начал существовать, разум сделался его матерью. Тот, кто сознает, что
основа жизни его — дух,
знает, что он находится вне всякой опасности. Когда он закроет уста и затворит врата чувств в конце жизни, он
не испытает никакого беспокойства.
—
Не знаю. Что-то неуловимое, мне непонятное, — но другое что-то, что дает им силу. Страшную, неодолимую силу. А помимо их — либо махновщина, в
основе еще более ужасная, либо деникинщина, возвращение к старому.
— Нужды нет, Антон Пантелеич! Сосна — царица наших хвойных пород… Дом ли строить, мачту ли ставить… Поспорит с дубом
не в одной красоте, а и в крепости… Она по здешним местам —
основа всего лесного богатства. И дрова-то еловые, сами
знаете,
не в почете обретаются.
Почему один любит это, а
не любит этого, этого никто
не знает, а между прочим это самое и есть то, что составляет
основу жизни каждого человека, это-то и есть то, что связывает в одно все различные по времени состояния сознания каждого отдельного человека.
Основа всего того, что я
знаю о себе и о всем мире, есть то особенное отношение к миру, в котором я нахожусь и вследствие которого я вижу другие существа, находящиеся в своем особенном отношении к миру. Мое же особенное отношение к миру установилось
не в этой жизни и началось
не с моим телом и
не с рядом последовательных во времени сознаний.
Но ведь это нам кажется только. Никто из нас ничего
не знает про те
основы жизни, которые внесены другими в мир, и про то движение жизни, которое совершилось в нем, про те препятствия для движения жизни, которые есть в этом существе и, главное, про те другие условия жизни, возможные, но невидимые нам, в которые в другом существовании может быть поставлена жизнь этого человека.
Революционная мораль
не знает личности как
основы всех нравственных оценок и суждений.
— Ничего еще
не решено и
не кончено… — начал Ильин. — Вы мне словно из прописи читаете: «люблю и уважаю мужа… семейные
основы…» Всё это я и без вас
знаю и могу сказать вам больше. Искренно и честно говорю вам, что это мое поведение я считаю преступным и безнравственным. Чего, кажется, больше? Но к чему говорить то, что уже всем известно? Вместо того, чтобы кормить соловья жалкими словами, вы бы лучше научили меня: что мне делать?
Рушатся
основы миросозерцания XIX века, и потому рушатся обоснованные на нем государства и культуры. Рушатся государства монархические и демократические, одинаково имевшие в своей первооснове гуманизм. Переживает кризис и крах
не та или иная форма государства, а само государство. Крепких, долголетних государств
не осталось. Ни одно государство
не знает, что будет с ним завтра.
Он говорит просто, ясно: тот закон противления злу насилием, который вы положили в
основу своей жизни, ложен и противоестественен; и дает другую
основу — непротивления злу, которая, по его учению, одна может избавить человечество от зла. Он говорит: вы думаете, что ваши законы насилия исправляют зло; они только увеличивают его. Вы тысячи лет пытались уничтожить зло злом и
не уничтожили его, а увеличили его. Делайте то, что я говорю и делаю, и
узнаете, правда ли это.
И вот,
знаете, как сказано в писании: «
не клянитесь никако», так поверьте, что это и должно быть справедливое, потому что сразу же после того, як я заклялся, сделался у меня оборот во всех мыслях и во всей моей жизни: покинул я свой «Чин явления истины» и совсем
не стал смотреть конокрадов, а только одного и убивался: как бы мне где-нибудь в своем стану повстречать потрясователя
основ и его сцапать, а потом вздеть на себя орден по крайней мере
не ниже того, как у отца Назария, а быть может, и высший.
Такое «пролетарское» мышление
не хочет
знать отечества,
не хочет
знать происхождения, т. е. отвращается от глубоких
основ всех вещей, от глубоких корней.
Люди эти часто вовсе
не знают учения Христа,
не понимают его, часто
не принимают, так же как и враги их, главной
основы Христовой веры — непротивления злу, часто даже ненавидят Христа; но вся их вера в то, какова должна быть жизнь, почерпнута из учения Христа. Как бы ни гнали этих людей, как бы ни клеветали на них, но это — единственные люди,
не покоряющиеся безропотно всему, что велят, и потому это — единственные люди нашего мира, живущие
не животной, а разумной жизнью, — единственные верующие люди.