Неточные совпадения
— Адский пейзаж с черненькими фигурами недожаренных грешников. Железные горы, а на них жалкая трава, как зеленая ржавчина. Знаешь, я все более
не люблю природу, — заключила она свой отчет, улыбаясь и подчеркнув слово «природа» брезгливой гримасой. — Эти горы,
воды, рыбы — все это удивительно тяжело и глупо. И — заставляет
жалеть людей. А я —
не умею
жалеть.
Производить съемку во время ненастья трудно. Бумага становится дряблой, намокшие рукава размазывают карандаш. Зонтика у меня с собой
не было, о чем я искренно
жалел. Чтобы защитить планшет от дождя, каждый раз, как только я открывал его, Чан Лин развертывал над ним носовой платок. Но скоро и это оказалось недостаточным: платок намокал и стал сочить
воду.
— Ты у меня смотри, сахар… — ласково ворчал Лука Назарыч, грозя Палачу пальцем. — Чурок
не жалей, а то упустим шахту, так с ней
не развяжешься. И ты, Ефим Андреич,
не зевай… голубковскую штольню
вода возьмет…
— Заступи, спаси и помилуй тя мати божия, что
жалеешь ты нас, скудных, убогих людей, по земли ходяших, по
воды бродящих, света божия
не видящих!
— Мотри,
не пожалей после, — говорил Савоська. — Твое дело
не обычное, как раз замерзнешь…
Вода вешняя, терпкая.
Ожёг! Понимаю я, что напакостить мне — легко для него: знакомства он имеет большие, везде ему почёт, и попаду я в солдаты, как в
воду камень. Дочери своей он
не пожалеет, — у него тоже большая игра с богом была.
Макар отдал деньги, и ему дали бутылку. Он сунул ее за пазуху и незаметно для других отошел в темный угол. Там он наливал чашку за чашкой и тянул их одна за другой. Водка была горькая, разведенная, по случаю праздника,
водой более чем на три четверти. Зато махорки, видимо,
не жалели. У Макара каждый раз захватывало на минуту дыхание, а в глазах ходили какие-то багровые круги.
Вера Игнатьевна. Горя…
Пожалей меня, Горя! Я
не могу… Я сейчас…
Воды мне дайте,
воды!..
«Выследить что, али подвести, — отвечает, так это мне с руки, потому любимая сенная девушка княжны Евпраксии, что ни прикажу, для меня исполнит: в огонь и в
воду кинется, жизни
не пожалеет».
— Какой все это кошмар, Боречка!
Пожалей меня, помоги. Я
не знаю, что такое со мной. Вчера, когда мы с тобой разошлись… Я
не знаю, как это случилось… — Она повела вокруг помешанными глазами. — Я вдруг стою над Окою; смотрю с обрыва вниз. Там, внизу, у
воды, камни, — такие белые и такие большие… И тянет туда, и вдруг пришла мысль: один шаг, — и конец этой бессмыслице. Я ничего, Боря,
не понимаю, только мне страшно, страшно! И так стыдно!..
Стекла были мутны от
воды, и призрачной, расплывающейся тенью колыхалась отяжелевшая береза. В доме еще
не топили,
жалея дров, и воздух был сырой, холодный и неприютный, как на дворе.