Неточные совпадения
Кто видывал, как слушает
Своих захожих странников
Крестьянская семья,
Поймет, что ни работою
Ни вечною заботою,
Ни игом рабства долгого,
Ни кабаком самим
Еще народу русскому
Пределы
не поставлены:
Пред ним широкий путь.
Когда изменят пахарю
Поля старозапашные,
Клочки в лесных окраинах
Он пробует пахать.
Работы тут достаточно.
Зато полоски новые
Дают без удобрения
Обильный
урожай.
Такая почва добрая —
Душа народа русского…
О сеятель! приди!..
Впрочем, старик бывал очень доволен, если хороший
урожай или возвышенная цена
даст дохода больше прошлогоднего: он называл это благословением Божиим. Он только
не любил выдумок и натяжек к приобретению денег.
Считалось выгодным распахивать как можно больше земли под хлеб, хотя, благодаря отсутствию удобрения,
урожаи были скудные и
давали не больше зерна на зерно.
Весь бассейн Ключевой представлял собой настоящее золотое дно, потому что здесь осело крепкое хлебопашественное население, и благодатный зауральский чернозем
давал баснословные
урожаи,
не нуждаясь в удобрении.
— А почему земля все? Потому, что она
дает хлеб насущный… Поднялся хлебец в цене на пятачок — красный товар у купцов встал, еще на пятачок — бакалея разная остановилась, а еще на пятачок — и все остальное село. Никому
не нужно ни твоей фабрики, ни твоего завода, ни твоей машины… Все от хлебца-батюшки.
Урожай — девки, как блохи, замуж поскакали, неурожай — посиживай у окошечка да поглядывай на голодных женихов. Так я говорю, дурашка?
У меня нет точных цифр относительно
урожаев, а показаниям самих корсаковцев верить нельзя, но по некоторым признакам, как, например, большое количество скота, внешняя обстановка жизни и то, что здешние крестьяне
не торопятся уезжать на материк, хотя давно уже имеют на это право, следует заключить, что
урожаи здесь
не только кормят, но и
дают некоторый избыток, располагающий поселенца к оседлой жизни.
Из страха, чтобы их
не лишили пособий,
не перестали
давать зерно в ссуду,
не оставили бы их на Сахалине на всю жизнь, ссыльные обыкновенно показывали количество разработанной земли и
урожаи ниже действительности.
Картофель вообще
дает хорошие
урожаи, и это подтверждается
не только цифрами, но и личным впечатлением; я
не видел закромов или мешков с зерном,
не видел, чтобы ссыльные ели пшеничный хлеб, хотя пшеницы здесь сеется больше, чем ржи, но зато в каждой избе я видел картофель и слышал жалобы на то, что зимою много картофеля сгнило.
—
Не тряси яблони!
Дай дрожжам взойти, сам-четверт
урожаю! — продолжал спутник князя.
— Правда ваша, батюшка, святая ваша правда. Прежде, как Богу-то чаще молились, и земля лучше родила. Урожаи-то были
не нынешние, сам-четверт да сам-пят, — сторицею
давала земля. Вот маменька, чай, помнит? Помните, маменька? — обращается Иудушка к Арине Петровне с намерением и ее вовлечь в разговор.
Дети, как и взрослые, производили впечатление людей, которые поселились в этом месте временно, — они ничего
не любят тут, им ничего
не жалко. Город был застроен тесно, но было много пустырей; почти везде на дворах густо росли сорные травы, ветер заносил в огороды их семена, гряды овощей приходилось полоть по два, по три раза; все плодовые деревья в садах были покрыты лишаями, росли коряво, медленно и
давали плохой
урожай.
— Уж как бы
не хорошо! Ты пойми, ведь теперь хоть бы у меня земля… ну, какая это земля? Ведь она холодная! Ну, может ли холодная земля какой-нибудь
урожай давать? Ну, а тогда бы…
Губернатор
дал ему тот же самый совет, которому Алымов и внял, и смилостивился над мужиками, — он «простил их». А за то его бог простил, и пропажа его «возвратилася другим оборотом»: дивный
урожай, следовавший за голодным сороковым годом, обсеменил его поля самосевом, и Алымов «сжал, где
не сеял».
— А пилини, ли, родной… Пойдет, бывало, мужик в лес, свалит ельнику, сколько ему надо, да, сваливши деревья, корни-то выроет, а потом все и спалит. А чтоб землю-то получше разрыхлить, по весне-то на огнище репы насеет. А к третьему Спасу [Шестнадцатое августа.] хлебцем засеет. Землица-то божья безо всякого удобренья такой
урожай даст, что господа только благодарить… Сам-восемь, сам-десять урожай-от бывал. А теперь
не то, — с глубоким вздохом прибавил дедушка, — теперь
не велят кулижек палить.