Неточные совпадения
Таланты истинны за
критику не злятся:
Их повредить она
не может красоты;
Одни поддельные цветы
Дождя
боятся.
Стыда
не бойтесь, осуждений
не будет. Есть границы, за которые осуждение
не переходит; я могу предложить вам такое громадное содержание, что самые злые
критики чужой нравственности должны будут замолчать и разинуть рты от удивления.
Представь себе, мне вообразилось, что он меня
боится, то есть моего крепостного права, и, помню, я всеми силами старался его ободрить; я его уговаривал, ничего
не опасаясь, высказать все его желания, и даже со всевозможною
критикой.
Зря и
не боясь никакой
критики, он выдумывал новые планы, ставил новые задачи и даже производил некоторые эволюции.
Человек,
не чувствующий в себе силы внутренним достоинством внушить уважение, инстинктивно
боится сближения с подчиненными и старается внешними выражениями важности отдалить от себя
критику.
— Это?
Критик висбаденский. «Литтерат» или лон-лакей [Наемный лакей (нем.: Lohn-Lakai).], как угодно. Он нанят здешним откупщиком и потому обязан все хвалить и всем восторгаться, а сам весь налит гаденькой желчью, которую даже выпускать
не смеет. Я
боюсь: он сплетник ужасный; сейчас побежит рассказывать, что я в театре. Ну, все равно.
Родители мои, смотревшие на это происшествие обыкновенными глазами, приписывали глупый исход травли неловкости наших Аннушек; но мы, которые знали тайные пружины дела, знали и то, что тут ничего невозможно было сделать лучшего, потому что это была
не простая крыса, а оборотень Селиван. Рассказать об этом старшим мы, однако,
не смели. Как простосердечный народ, мы
боялись критики и насмешек над тем, что сами почитали за несомненное и очевидное.
И странно: ни малейшей жалости
не вызвал во мне погибший. Я очень ясно представлял себе его лицо, в котором все было мягко и нежно, как у женщины: окраска щек, ясность и утренняя свежесть глаз, бородка такая пушистая и нежная, что ею могла бы, кажется, украситься и женщине. Он любил книги, цветы и музыку,
боялся всего грубого и писал стихи — брат, как
критик, уверял, что очень хорошие стихи. И со всем, что я знал и помнил, я
не мог связать ни этого кричащего воронья, ни кровавой резни, ни смерти.