Неточные совпадения
То направлял он прогулку свою по плоской вершине возвышений, в виду расстилавшихся внизу долин, по которым повсюду оставались еще большие озера от разлития воды; или же вступал в овраги, где едва начинавшие убираться листьями дерева отягчены птичьими гнездами, — оглушенный карканьем ворон, разговорами галок и граньями грачей, перекрестными летаньями, помрачавшими
небо; или же спускался вниз
к поемным местам и разорванным плотинам — глядеть, как с оглушительным шумом
неслась повергаться вода на мельничные колеса; или же пробирался дале
к пристани, откуда
неслись, вместе с течью воды, первые суда, нагруженные горохом, овсом, ячменем и пшеницей; или отправлялся в поля на первые весенние работы глядеть, как свежая орань черной полосою проходила по зелени, или же как ловкий сеятель бросал из горсти семена ровно, метко, ни зернышка не передавши на ту или другую сторону.
На
небо страшно было смотреть. Облака, охваченные какой-то неудержимой силой, стремительно
неслись к востоку, изрыгая из недр своих огонь и воду.
Туманная рать темнела и сгущалась внизу, выделяя легкие белые облачка, которые быстро
неслись к середине
неба и неизменно сгорали в зените, а земля все ждала дождя и влаги, ждала томительно и напрасно…
Елена прислонилась головою
к спинке кресла и долго глядела в окно. Погода испортилась; ветер поднялся. Большие белые тучи быстро
неслись по
небу, тонкая мачта качалась в отдалении, длинный вымпел с красным крестом беспрестанно взвивался, падал и взвивался снова. Маятник старинных часов стучал тяжко, с каким-то печальным шипением. Елена закрыла глаза. Она дурно спала всю ночь; понемногу и она заснула.
Быстро
несется вниз по течению красивый и сильный «Ермак», буксирный пароход купца Гордеева, и по оба бока его медленно движутся навстречу ему берега Волги, — левый, весь облитый солнцем, стелется вплоть до края
небес, как пышный, зеленый ковер, а правый взмахнул
к небу кручи свои, поросшие лесом, и замер в суровом покое.
Даже в те часы, когда совершенно потухает петербургское серое
небо и весь чиновный народ наелся и отобедал, кто как мог, сообразно с получаемым жалованьем и собственной прихотью, — когда всё уже отдохнуло после департаментского скрипенья перьями, беготни, своих и чужих необходимых занятий и всего того, что задает себе добровольно, больше даже, чем нужно, неугомонный человек, — когда чиновники спешат предать наслаждению оставшееся время: кто побойчее,
несется в театр; кто на улицу, определяя его на рассматриванье кое-каких шляпенок; кто на вечер — истратить его в комплиментах какой-нибудь смазливой девушке, звезде небольшого чиновного круга; кто, и это случается чаще всего, идет просто
к своему брату в четвертый или третий этаж, в две небольшие комнаты с передней или кухней и кое-какими модными претензиями, лампой или иной вещицей, стоившей многих пожертвований, отказов от обедов, гуляний, — словом, даже в то время, когда все чиновники рассеиваются по маленьким квартиркам своих приятелей поиграть в штурмовой вист, прихлебывая чай из стаканов с копеечными сухарями, затягиваясь дымом из длинных чубуков, рассказывая во время сдачи какую-нибудь сплетню, занесшуюся из высшего общества, от которого никогда и ни в каком состоянии не может отказаться русский человек, или даже, когда не о чем говорить, пересказывая вечный анекдот о коменданте, которому пришли сказать, что подрублен хвост у лошади Фальконетова монумента, — словом, даже тогда, когда всё стремится развлечься, — Акакий Акакиевич не предавался никакому развлечению.
— вполголоса напевал дьякон, обнимая Алексея Максимовича, блаженно улыбавшегося ему в лицо. Полтора Тараса сладострастно хихикал. Ночь приближалась. В
небе тихо вспыхивали звезды, на горе в городе — огни фонарей. Заунывные свистки пароходов
неслись с реки, с визгом и дребезгом стекол отворялась дверь харчевни Вавилова. На двор вошли две темные фигуры, приблизились
к группе людей около бутылки, и одна из них хрипло спросила...
Но Чистяков не пошел
к своим; он отправился в свой номер, сел на подоконник, как Райко, и стал смотреть на
небо, на котором он прочел сегодня что-то хорошее. Все так же таинственно и молчаливо
неслись гигантские белые птицы, и между ними чернело провалами бездонное
небо, но чужд и холоден был теперь этот счастливый полет, и ничего не говорил он задумавшемуся человеку.
На дворе уже была ночь, звезды сияли во все
небо, ветер
несся быстрою струей вокруг открытой платформы и прохлаждал горячечный жар майорши, которая сидела на полу между ящиками и бочками, в коленях у нее помещался поросенок и она кормила его булочкой, доставая ее из своего узелочка одною рукой, меж тем как другою ударяла себя в грудь, и то порицала себя за гордыню, что сердилась на Лару и не видалась с нею последнее время и тем дала усилиться Жозефу и проклятому Гордашке, то, подняв глаза
к звездному
небу, шептала вслух восторженные молитвы.
Услыхав этот разговор, я начал припоминать, как это было, — и действительно вспомнил, что передо мною
неслось что-то легкое, тонкое и прекрасное: оно тянуло меня за собою, или мне только казалось, что оно меня тянет, но я бросился
к нему и… очутился в описанном положении, между
небом и землею, откуда и начинался ряд моих воспоминаний.
И любо мне было дразнить старух, пугать ребят и
нестись вперед и вперед по бесконечной долине между полями, усеянными спелой кукурузой, навстречу теплому горному ветерку и синему
небу, манящему
к себе своей неизъяснимой прелестью.
К-ские дамы, заслышав приближение полка, бросили горячие тазы с вареньем и выбежали на улицу. Забыв про свое дезабилье и растрепанный вид, тяжело дыша и замирая, они стремились навстречу полку и жадно вслушивались в звуки марша. Глядя на их бледные, вдохновенные лица, можно было подумать, что эти звуки
неслись не из солдатских труб, а с
неба.
А эхо гор вторило этой молитве, и она, казалось,
неслась в вышину,
к небу.