Неточные совпадения
— Что вы хотите этим сказать? — вскрикнула она, с ужасом вглядываясь в явное выражение
ненависти, которое было во всем
лице и в особенности в жестоких грозных глазах.
Петр Петрович несколько секунд смотрел на него с бледным и искривленным от злости
лицом; затем повернулся, вышел, и, уж конечно, редко кто-нибудь уносил на кого в своем сердце столько злобной
ненависти, как этот человек на Раскольникова. Его, и его одного, он обвинял во всем. Замечательно, что, уже спускаясь с лестницы, он все еще воображал, что дело еще, может быть, совсем не потеряно и, что касается одних дам, даже «весьма и весьма» поправимое.
Маленькое, всегда красное
лицо повара окрашено в темный, землистый цвет, — его искажали судороги, глаза смотрели безумно, а прищуренные глаза медника изливали
ненависть; он стоял против повара, прижав кулак к сердцу, и, казалось, готовился бить повара.
В
лице Христа еврейство является основоположником религии, которую исповедует вся Европа и ‹которая› проповедуется католической церковью во всем мире. В
лице Карла Маркса еврейство сеет на земле сокрушительное учение о непримиримости интересов капитала и труда, о неизбежном росте классовой
ненависти, о неустранимой социально-революционной катастрофе.
Считая неспособность к сильным взрывам чувств основным достоинством интеллигента, Самгин все-таки ощущал, что его антипатия к Безбедову разогревается до
ненависти к нему, до острого желания ударить его чем-нибудь по багровому, вспотевшему
лицу, по бешено вытаращенным глазам, накричать на Безбедова грубыми словами. Исполнить все это мешало Самгину чувство изумления перед тем, что такое унизительное, дикое желание могло возникнуть у него. А Безбедов неистощимо бушевал, хрипел, задыхаясь.
…Знаменитый Тюрго, видя
ненависть французов к картофелю, разослал всем откупщикам, поставщикам и другим подвластным
лицам картофель на посев, строго запретив давать крестьянам. С тем вместе он сообщил им тайно, чтоб они не препятствовали крестьянам красть на посев картофель. В несколько лет часть Франции обсеялась картофелем.
Он поднял голову и взглянул на нее. Ей показалось, что он вдруг на несколько лет постарел: до такой степени молодое
лицо его исказилось
ненавистью и злобой.
Он затаил
ненависть против плюгавого учителишки и дал себе клятву стереть его с
лица земли, чтобы другим впредь было неповадно чинить разные противности.
Потом она смело посмотрела прямо в
лицо Галактиону, посмотрела почти с
ненавистью, плотно сжав губы.
Но только это и успел выговорить, онемев под ужасным взглядом Аглаи. В этом взгляде выразилось столько страдания и в то же время бесконечной
ненависти, что он всплеснул руками, вскрикнул и бросился к ней, но уже было поздно! Она не перенесла даже и мгновения его колебания, закрыла руками
лицо, вскрикнула: «Ах, боже мой!» — и бросилась вон из комнаты, за ней Рогожин, чтоб отомкнуть ей задвижку у дверей на улицу.
Как будто необъятная гордость и презрение, почти
ненависть, были в этом
лице, и в то же самое время что-то доверчивое, что-то удивительно простодушное; эти два контраста возбуждали как будто даже какое-то сострадание при взгляде на эти черты.
С
ненавистью смотрел он на ее истасканное, но все еще «пикантное» насмешливое парижское
лицо, на ее белые нарукавнички, шелковый фартук и легкий чепчик.
А между прочим, я хотел объяснить вам, что у меня именно есть черта в характере, которую вы еще не знали, — это
ненависть ко всем этим пошлым, ничего не стоящим наивностям и пасторалям, и одно из самых пикантных для меня наслаждений всегда было прикинуться сначала самому на этот лад, войти в этот тон, обласкать, ободрить какого-нибудь вечно юного Шиллера и потом вдруг сразу огорошить его; вдруг поднять перед ним маску и из восторженного
лица сделать ему гримасу, показать ему язык именно в ту минуту, когда он менее всего ожидает этого сюрприза.
Я сказал уже, что Нелли не любила старика еще с первого его посещения. Потом я заметил, что даже какая-то
ненависть проглядывала в
лице ее, когда произносили при ней имя Ихменева. Старик начал дело тотчас же, без околичностей. Он прямо подошел к Нелли, которая все еще лежала, скрыв
лицо свое в подушках, и взяв ее за руку, спросил: хочет ли она перейти к нему жить вместо дочери?
Павел видел улыбку на губах матери, внимание на
лице, любовь в ее глазах; ему казалось, что он заставил ее понять свою правду, и юная гордость силою слова возвышала его веру в себя. Охваченный возбуждением, он говорил, то усмехаясь, то хмуря брови, порою в его словах звучала
ненависть, и когда мать слышала ее звенящие, жесткие слова, она, пугаясь, качала головой и тихо спрашивала сына...
Он быстро подошел ко мне и положил мне на плечо тяжелую руку. Я с усилием поднял голову и взглянул вверх.
Лицо отца было бледно. Складка боли, которая со смерти матери залегла у него между бровями, не разгладилась и теперь, но глаза горели гневом. Я весь съежился. Из этих глаз, глаз отца, глянуло на меня, как мне показалось, безумие или…
ненависть.
В первый раз он поднял глаза кверху и в упор посмотрел прямо в переносицу Шульговичу с
ненавистью, с твердым и — это он сам чувствовал у себя на
лице — с дерзким выражением, которое сразу как будто уничтожило огромную лестницу, разделяющую маленького подчиненного от грозного начальника.
Он не только ко мне прибегал, но неоднократно описывал всё это ей самой в красноречивейших письмах и признавался ей, за своею полною подписью, что не далее как, например, вчера он рассказывал постороннему
лицу, что она держит его из тщеславия, завидует его учености и талантам; ненавидит его и боится только выказать свою
ненависть явно, в страхе, чтоб он не ушел от нее и тем не повредил ее литературной репутации; что вследствие этого он себя презирает и решился погибнуть насильственною смертью, а от нее ждет последнего слова, которое всё решит, и пр., и пр., всё в этом роде.
Он ответил как-то коротко, как будто с какою-то внутреннею болью, точно стараясь не глядеть на меня, и
лицо его покраснело; через полминуты он посмотрел на меня, и в глазах его засверкал огонь
ненависти, а губы затряслись от негодования.
Ардальон настиг женщину, помахивая кулаком; она обернулась грудью к нему;
лицо у нее было страшное, глаза горели
ненавистью.
Черные, быстрые взгляды приемыша говорили совсем другое, когда обращались на сына рыбака: они горели
ненавистью, и чем спокойнее было
лицо Вани, тем сильнее суживались губы Гришки, тем сильнее вздрагивали его тонкие, подвижные ноздри.
Целую четверть часа о. Христофор стоял неподвижно
лицом к востоку и шевелил губами, а Кузьмичов почти с
ненавистью глядел на него и нетерпеливо пожимал плечами. Особенно его сердило, когда о. Христофор после каждой «славы» втягивал в себя воздух, быстро крестился и намеренно громко, чтоб другие крестились, говорил трижды...
Лицо ее задрожало от
ненависти, и она опустила глаза, чтобы скрыть это чувство. И выражение ее
лица понял не один только муж, но и все, сидевшие за столом.
Илье показалось, что её чёрные, гордые глаза воткнулись в
лицо ему с
ненавистью.
Он оттолкнулся от дерева, — фуражка с головы его упала. Наклоняясь, чтоб поднять её, он не мог отвести глаз с памятника меняле и приёмщику краденого. Ему было душно, нехорошо,
лицо налилось кровью, глаза болели от напряжения. С большим усилием он оторвал их от камня, подошёл к самой ограде, схватился руками за прутья и, вздрогнув от
ненависти, плюнул на могилу… Уходя прочь от неё, он так крепко ударял в землю ногами, точно хотел сделать больно ей!..
Лицо у неё было плутоватое, ласковое, глаза блестели задорно… Лунёв, протянув руку, взял её за плечо… В нём вспыхнула
ненависть к ней, зверское желание обнять её, давить на своей груди и слушать треск её тонких костей.
Он кончил писать и встал. У меня еще оставалось время. Я торопил себя и сжимал кулаки, стараясь выдавить из своей души хотя каплю прежней
ненависти; я вспоминал, каким страстным, упрямым и неутомимым врагом я был еще так недавно… Но трудно зажечь спичку о рыхлый камень. Старое грустное
лицо и холодный блеск звезд вызывали во мне только мелкие, дешевые и ненужные мысли о бренности всего земного, о скорой смерти…
Фома глубоко вздохнул и с невыразимой
ненавистью осмотрел
лица слушателей, вдруг как-то странно надувшиеся, точно они вспухли… Купечество молчало, все плотнее прижимаясь друг к другу. В задних рядах кто-то бормотал...
— Как что из этого! — произнесла, вспыхнув даже вся в
лице от гнева, Елена. — Я никак, Жуквич, не ожидала слышать от вас подобные вещи; для меня, по крайней мере, это вовсе не что из этого!.. Чувство мести и
ненависти к моей родине до того во мне возросло, что я хочу, во что бы то ни стало, превратить его в дело, — понимаете вы это?
В
лице ее были страх и
ненависть ко мне, к врагу, как у крысы, когда поднимают мышеловку, в которую она попалась.
— Добился своего, убил… — И в
лице ее, сквозь физические страдания и даже близость смерти, выразилась та же старая, знакомая мне холодная животная
ненависть. Детей… я всё-таки тебе… не отдам… Она (ее сестра) возьмет…
Всё
лицо ее выражало полнейшую холодность и враждебность,
ненависть почти ко мне.
Все, что
ненависть имеет в себе ужасного, показалось бы добротою в сравнении с той адской злобою, которая пылала в глазах его, одушевляла все черты
лица, выражалась в самом голосе в то время, как он говорил о французах.
Он с ясностью представил себе покойное, надменное
лицо фон Корена, его вчерашний взгляд, рубаху, похожую на ковер, голос, белые руки, и тяжелая
ненависть, страстная, голодная, заворочалась в его груди и потребовала удовлетворения.
Лаевский почувствовал неловкость: в спину ему бил жар от костра, а в грудь и в
лицо —
ненависть фон Корена; эта
ненависть порядочного, умного человека, в которой таилась, вероятно, основательная причина, унижала его, ослабляла, и он, не будучи в силах противостоять ей, сказал заискивающим тоном...
Когда она с озабоченным
лицом сначала потрогала ложкой кисель и потом стала лениво есть его, запивая молоком, и он слышал ее глотки, им овладела такая тяжелая
ненависть, что у него даже зачесалась голова.
«Скорей же стреляй!» — думал Лаевский и чувствовал, что его бледное, дрожащее, жалкое
лицо должно возбуждать в фон Корене еще большую
ненависть.
Дуло пистолета, направленное прямо в
лицо, выражение
ненависти и презрения в позе и во всей фигуре фон Корена, и это убийство, которое сейчас совершит порядочный человек среди бела дня в присутствии порядочных людей, и эта тишина, и неизвестная сила, заставляющая Лаевского стоять, а не бежать, — как все это таинственно, и непонятно, и страшно! Время, пока фон Корен прицеливался, показалось Лаевскому длиннее ночи. Он умоляюще взглянул на секундантов; они не шевелились и были бледны.
Лицо его не выражало ни
ненависти, ни отвращения; значит, он ничего не знает; Надежда Федоровна немного успокоилась и пошла в гостиную.
Это вышло уж очень грубо, так что ему даже стало жаль ее. На его сердитом, утомленном
лице она прочла
ненависть, жалость, досаду на себя и вдруг пала духом. Она поняла, что пересолила, вела себя слишком развязно, и, опечаленная, чувствуя себя тяжелой, толстой, грубой и пьяною, села в первый попавшийся пустой экипаж вместе с Ачмиановым. Лаевский сел с Кирилиным, зоолог с Самойленком, дьякон с дамами, и поезд тронулся.
Ужас охватил всех, когда она сказала эти томительные слова. И вот произошло нечто, от чего я содрогнулся до слез; Ганувер пристально посмотрел в
лицо Этель Мейер, взял ее руку и тихо поднес к губам. Она вырвала ее с
ненавистью, отшатнувшись и вскрикнув.
Сколько прелестей было измято его могильными руками! сколько
ненависти родилось от его поцелуев!.. встал месяц; скользя вдоль стены, его луч пробрался в тесную комнату, и крестообразные рамы окна отделились на бледном полу… и этот луч упал на
лицо Ольги — но ничего не прибавил к ее бледности, и красное пятно не могло утонуть в его сияньи… в это время на стенных часах в приемной пробило одиннадцать.
Ему казалось не больше 28 лет; на
лице его постоянно отражалась насмешка, горькая, бесконечная; волшебный круг, заключавший вселенную; его душа еще не жила по-настоящему, но собирала все свои силы, чтобы переполнить жизнь и прежде времени вырваться в вечность; — нищий стоял сложа руки и рассматривал дьявола, изображенного поблекшими красками на св. вратах, и внутренно сожалел об нем; он думал: если б я был чорт, то не мучил бы людей, а презирал бы их; стоят ли они, чтоб их соблазнял изгнанник рая, соперник бога!.. другое дело человек; чтоб кончить презрением, он должен начать с
ненависти!
Она быстро стала на свое место, подняла голову, уронила белые руки, и на ее
лице отразилось все, о чем мечтал я для своей картины. Тут были решимость и тоска, гордость и страх, любовь и
ненависть…
Не без изумления слушал я Ратча. Желчь, желчь ядовитая так и закипала в каждом его слове… И давно же она накопилась! Она душила его. Он попытался закончить свою тираду обычным смехом, — и судорожно, хрипло закашлял. Сусанна словечка не проронила в ответ ему, только головой встряхнула, и
лицо приподняла, да, взявшись обеими руками за локти, прямо уставилась на него. В глубине ее неподвижных расширенных глаз глухим, незагасимым огнем тлела стародавняя
ненависть. Жутко мне стало.
— Разве в чемодан положить до завтра? — спросил я, вдруг обернувшись к Полине, и вдруг вспомнил о ней. Она же все сидела, не шевелясь, на том же месте, но пристально следила за мной. Странно как-то было выражение ее
лица; не понравилось мне это выражение! Не ошибусь, если скажу, что в нем была
ненависть.
— Это делает честь вашим нежным чувствам. Но прилагаете вы их не в то место. Разве можно иначе с этими… (Его
лицо выразило презрение, даже больше, какую-то
ненависть.) Из этих десятков свалившихся, как бабы, может быть, только несколько человек действительно изнемогли. Я делаю это не из жестокости — во мне ее нет. Нужно поддерживать спайку, дисциплину. Если б с ними можно было говорить, я бы действовал словом. Слово для них — ничто. Они чувствуют только физическую боль.
В каждом его слове, в каждой гримасе его опухшего и красного от водки
лица чувствовалась глубокая, острая, отчаянная
ненависть и к учительскому делу и к тому вертограду, который он должен был насаждать.
Его
лицо показалось Тане некрасивым и неприятным.
Ненависть и насмешливое выражение не шли к нему. Да и раньше она замечала, что на его
лице уже чего-то недостает, как будто с тех пор, как он остригся, изменилось и
лицо. Ей захотелось сказать ему что-нибудь обидное, но тотчас же она поймала себя на неприязненном чувстве, испугалась и пошла из спальни.
Ее одежда, ее сложение, выражение ее
лица, звук ее голоса — всё сказало ему одно: «не то. Всё то, чем ты жил и живешь, — есть ложь, обман, скрывающий от тебя жизнь и смерть». И как только он подумал это, поднялась его
ненависть и вместе с
ненавистью физические мучительные страдания и с страданиями сознание неизбежной, близкой погибели. Что-то сделалось новое: стало винтить и стрелять и сдавливать дыхание.