— Я знаю, что вы меня считаете кокеткой… Пожалуйста, не оправдывайтесь… И я согласна, я даю повод так думать… Например, я смеюсь и болтаю часто с Миллером. Но если бы вы знали, как мне противен этот вербный херувим! Или эти два студента… Красивый мужчина уже по тому одному неприятен, что вечно собой любуется… Поверите ли, хотя это, может быть, и странно, но мне всегда были особенно симпатичны
некрасивые мужчины.
Неточные совпадения
Это был кружок старых,
некрасивых, добродетельных и набожных женщин и умных, ученых, честолюбивых
мужчин.
Я видел наконец японских дам: те же юбки, как и у
мужчин, закрывающие горло кофты, только не бритая голова, и у тех, которые попорядочнее, сзади булавка поддерживает косу. Все они смуглянки, и куда нехороши собой! Говорят, они нескромно ведут себя — не знаю, не видал и не хочу чернить репутации японских женщин. Их нынче много ездит около фрегата: все
некрасивые, чернозубые; большею частью смотрят смело и смеются; а те из них, которые получше собой и понаряднее одеты, прикрываются веером.
Если вы идете, например, по улице, вдруг — навстречу псина, четвертей шести, и прямо на вас, а с вами даже палки нет, — положение самое
некрасивое даже для
мужчины; а между тем стоит только схватить себя за голову и сделать такой вид, что вы хотите ею, то есть своей головой, бросить в собаку, — ни одна собака не выдержит.
В нем сидели пять
мужчин, все некостюмированные, в вечерней черной одежде и цилиндрах, и две дамы — одна
некрасивая, с поблекшим жестким лицом, другая молодая, бледная и высокомерная.
— Еще бы!.. И можете себе вообразить, при таком состоянии она держит у себя в обожателях одного моего приятеля,
мужчину весьма
некрасивого и невзрачного.
Я сел к столику и спросил водки. Противны были люди кругом, противно ухал орган.
Мужчины с развязными, землистыми лицами кричали и вяло размахивали руками; худые,
некрасивые женщины смеялись зеленовато-бледными губами. Как будто все надолго были сложены кучею в сыром подвале и вот вылезли из него — помятые, слежавшиеся, заплесневелые… Какими кусками своих излохмаченных душ могут они еще принять жизнь?
На одной из скамей, непрерывно тянувшихся вдоль стены, на меху лисьей шубы спала девочка лет восьми, в коричневом платьице и в длинных черных чулках. Лицо ее было бледно, волосы белокуры, плечи узки, всё тело худо и жидко, но нос выдавался такой же толстой и
некрасивой шишкой, как и у
мужчины. Она спала крепко и не чувствовала, как полукруглая гребенка, свалившаяся с головы, резала ей щеку.
Это был атлетически сложенный
мужчина, с
некрасивой, отталкивающей физиономией, всегда неряшливо одетый в потертое платье, казавшееся на нем, а быть может и бывшее на самом деле «с чужого плеча».