Неточные совпадения
Не величавый
образ Колумба и Васко де Гама гадательно смотрит с палубы вдаль, в
неизвестное будущее: английский лоцман, в синей куртке, в кожаных панталонах, с красным лицом, да русский штурман, с знаком отличия беспорочной службы, указывают пальцем путь кораблю и безошибочно назначают день и час его прибытия.
Разум тут цепенеет, рассудок без действия ослабевает, воображение теряет свое крылие; единая память бдит и острится и все излучины и отверстия свои наполняет
образами неизвестных доселе звуков.
Но тут незнакомец удивил его своим непонятным поведением: «Сняв с головы свой странный головной убор (по-видимому, из бараньего меха), он согнул стан таким
образом, что голова его пришлась вровень с поясом Гопкинса, и, внезапно поймав одной рукой его руку, потянулся к ней губами с
неизвестною целью.
Страдания лишили ее чувств на несколько минут, и она как будто забылась; очнувшись, она встала и видит, что перед
образом теплится свеча, которая была потушена ею накануне; страдалица вскрикнула от изумления и невольного страха, но скоро, признав в этом явлении чудо всемогущества божьего, она ободрилась, почувствовала
неизвестные ей до тех пор спокойствие и силу и твердо решилась страдать, терпеть и жить.
Неизвестный автор краткой исторической записки: Historie de la révolte de Pougatschef [История восстания Пугачева (франц.).] — рассказывает смерть Харлова следующим
образом...
То со всею прелестью
неизвестного юное воображение его представляло ему сладострастный
образ женщины, и ему казалось, что вот оно, невыраженное желание.
Все живущее вне этой избранной сферы никаким
образом ни на минуту не занимало головы Александры Ярославовны; весь этот не свет, в ее понятиях, существовал только для того, чтобы свет оттуда мог каким-то
неизвестным ей, но, конечно, совершенно законным
образом взимать деньги на свой прожиток.
Если же он, дрожа и потея от страха, но подавляемый усталостью, как-нибудь засыпал или хотя задремывал, то, без сомнения, грезил во сне тем же, чем был полон и волнуем наяву; дремота даже могла придать более определенности
образу неизвестного существа.
Фраза «Виват, Андрей Петрович!» также очень понравилась; печатным
образом называют его по имени и по отчеству — честь, доныне ему совершенно
неизвестная.
Как он дошел до Казани, отломав более тысячи верст, и каким
образом достал двадцать пять рублей — это осталось
неизвестным.
Видишь ли, у Фомы Магнуса есть сотрудники. Так он называет этих
неизвестных мне господ, которые почтительно дают мне дорогу при встрече, но не кланяются, как будто мы встретились на улице, а не в моем доме. Их было два, когда я уезжал на Капри, теперь их шестеро, как сказал мне Топпи, и они здесь живут. Топпи они не нравятся, да и мне тоже. Лиц у них нет, я странным
образом не видел, — это я понял только теперь, когда захотел их вспомнить.
Затем шутливым тоном Орлов прибавляет о каком-то
неизвестном нам случае, когда он еще прежде хотел было подобным же
образом, из усердия, жениться на особе, которую называет в письме «в оно время бывшая моя невеста Шмитша».
Впрочем и без предыдущих пояснительных строк самая фамилия владельца «заимки» делала ясным для читателя, что место действия этого правдивого повествования — та далекая страна золота и «классического Макара», где выброшенные за борт государственного корабля, именуемого центральной Россией, нашли себе приют разные нарушители закона, лихие люди, бродяги, нашли и осели, обзавелись семьей, наплодили детей, от которых пошло дальнейшее потомство, и образовали, таким
образом, целые роды, носящие фамилии Толстых, Гладких, Беспрозванных,
Неизвестных и тому подобных, родословное дерево которых, несомненно, то самое, из которых сделана «русская» скамья подсудимых.
Самая физиономия владельца заимки указывает, что место действия этого рассказа — та далекая страна золота и классического Макара, где выброшенные за борт государственного корабля, именуемого центральной Россией, нашли себе приют разные нарушители закона, лихие люди, бродяги, — нашли и осели, обзавелись семьей, наплодили детей, от которых пошло дальнейшее потомство, и образовались таким
образом целые роды, носящие фамилии Беспрозванных,
Неизвестных и тому подобные, родословное дерево которых, несомненно, то самое, из которого сделана «русская» скамья подсудимых, — словом, Сибирь.
Если люди произошли от обезьян в
неизвестный период времени, то это столь же понятно, как и то, что люди произошли от горсти земли в известный период времени (в первом случае X есть время, во втором происхождение), и вопрос о том, каким
образом соединяется сознание свободы человека с законом необходимости, которому подлежит человек, не может быть разрешен сравнительною физиологией и зоологией, ибо в лягушке, кролике и обезьяне мы можем наблюдать только мускульно-нервную деятельность, а в человеке — и мускульно-нервную деятельность, и сознание.