Неточные совпадения
И он, находивший веселие сердца в сверкающих
переливах драгоценных камней, в аромате египетских благовонных смол, в
нежном прикосновении легких тканей, в сладостной музыке, в тонком вкусе красного искристого вина, играющего в чеканном нинуанском потире, — он любил также гладить суровые гривы львов, бархатные спины черных пантер и
нежные лапы молодых пятнистых леопардов, любил слушать рев диких зверей, видеть их сильные и прекрасные движения и ощущать горячий запах их хищного дыхания.
Перед тем как войти Суламифи в бассейн, молодые прислужницы влили в него ароматные составы, и вода от них побелела, поголубела и заиграла
переливами молочного опала. С восхищением глядели рабыни, раздевавшие Суламифь, на ее тело и, когда раздели, подвели ее к зеркалу. Ни одного недостатка не было в ее прекрасном теле, озолоченном, как смуглый зрелый плод, золотым пухом
нежных волос. Она же, глядя на себя нагую в зеркало, краснела и думала...
Половецкий потом видел мельком Палагею Семеновну. Это была красивая, рослая молодая женщина, — не красавица, но с одним из тех удивительных женских русских лиц, к которым так идет эпитет «ясноликая». У неё всякое движение было хорошо, а особенно взгляд больших, серых, глубоких глаз. И говорила она особенно — ровно и певуче, с какими-то особенно-нежными воркующими
переливами в голосе.
Солнце быстро катилось к закату и скоро зажгло пылающим заревом далекий горизонт, расцвечивая небо волшебными
переливами всевозможных красок и цветов, то ярких, то
нежных, и заливая блеском пурпура и золота и полосу океана и обнаженные верхушки вулканических гор высокого зеленеющего острова, резко очерченного в прозрачной ясности воздуха.
Какой прелестный дубок! Такого нет другого во всем парке. Точно он весь дышит. Листики
нежные, только что распустились, тихо
переливают от чуть приметного ветерка. Пахнет ландышами. Где-нибудь они уже цветут.
Высокая, стройная блондинка, с тем редким цветом волос, который почему-то называется пепельным, но которому, собственно, нет названия по неуловимости его
переливов, с мягкими,
нежными чертами лица, которые не могут назваться правильными лишь потому, что к ним не применимо понятие о линиях с точки зрения человеческого искусства.
Иногда, забывшись на самых
нежных или горячих
переливах, он закрывал глаза, как настоящий соловей, когда восходит до пафоса своего пения, — и с замирающим свистом, изнеможенный, опускался на стул.
Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и
нежным ропотом
переливать слова совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие — ропот.