Неточные совпадения
Самгину казалось, что воздух темнеет, сжимаемый мощным воем тысяч людей, — воем, который приближался, как
невидимая глазу туча, стирая все звуки, поглотив звон
колоколов и крики медных труб военного оркестра на площади у Главного дома. Когда этот вой и рев накатился на Клима, он оглушил его, приподнял вверх и тоже заставил орать во всю силу легких...
Дергался звонарь так, что казалось — он висит в петле
невидимой веревки, хочет освободиться от нее, мотает головой, сухое длинное лицо его пухнет, наливается кровью, но чем дальше, тем более звучно славословит царя послушная медь
колоколов.
Толпа вздыхала, ворчала, напоминая тот горячий шумок, который слышал Самгин в селе, когда там поднимали
колокол, здесь люди, всей силою своей, тоже как будто пытались поднять
невидимую во тьме тяжесть и, покачиваясь, терлись друг о друга.
Хозяин послал меня на чердак посмотреть, нет ли зарева, я побежал, вылез через слуховое окно на крышу — зарева не было видно; в тихом морозном воздухе бухал, не спеша,
колокол; город сонно прилег к земле; во тьме бежали, поскрипывая снегом,
невидимые люди, взвизгивали полозья саней, и все зловещее охал
колокол. Я воротился в комнаты.
Стоит Семён в тени, осматривая людей
невидимыми глазами; на голове у него чёрный башлык, под ним — мутное пятно лица, с плеч до ног
колоколом висит омытая дождём клеёнка, любопытно скользят по ней отблески огня и, сверкая, сбегает вода. Он похож на монаха в этой одежде и бормочет, точно читая молитву...
Встали, вышли на солнышко, ходим плечо с плечом, смотрит на нас корова круглым глазом и ласково мычит, кланяются золотые метёлки зверобоя, пряным запахом дышит буквица и любимая пчёлами синь. Поют весёлые птицы, гудят
невидимые струны, сочный воздух леса весь дрожит, полон ласковой музыки, и небо над нами — синий, звучный
колокол из хрусталя и серебра.
Не привел Господь комаровским келейницам слушать малинового звона
колоколов китежских, не привел Бог в лоне озера увидать им
невидимый град… Не привел Бог и Василья Борисыча додуматься, как бы подобру-поздорову выбраться из омута, куда затянуло его привольное житье-бытье с красивыми молодыми девицами лесов Керженских, Чернораменских.
Это было в сумерки; за стеною на
невидимой церкви тягуче звонил
колокол, сзывая верующих; вдалеке, по пустынному, поросшему бурьяном полю черной точкой двигался неведомый путник, уходящий в неведомую даль; и тихо было в нашей тюрьме, как в гробнице.