Неточные совпадения
Утро. Сквозь потолок —
небо по-всегдашнему крепкое, круглое, краснощекое. Я думаю — меня меньше удивило бы, если бы я увидел над головой какое-нибудь необычайное четырехугольное солнце, людей в разноцветных одеждах из звериной шерсти, каменные, непрозрачные стены. Так что же, стало быть, мир — наш мир — еще
существует? Или это только инерция, генератор уже выключен, а шестерни еще громыхают и вертятся — два оборота, три оборота — на четвертом замрут…
Губернатор не ответил. На подъезде его сразу охватило осенней свежестью и солнечным теплом — как будто
существовали они отдельно, и свежесть и тепло, и чувствовались также порознь. И
небо было милое: нежное, далекое, неожиданное и прелестно голубое. Хорошо теперь на даче!
Ибо кто мог бы понять неименуемое единство, которое бесконечно предшествует всякому противоречию, где все без сложности совокуплено в простоте единства, без другого и противоположности, где человек не отличается от льва, а
небо не отличается от земли, и тем не менее каждое
существует самым подвижным образом, не в своей конечности, но как само величайшее единство!
Поэтому всякое нечто: бог ли или человек,
небо или ад, ангелы или демоны, — имеет одну природу или сущность, как в системе Спинозы единая абсолютная субстанция
существует в бесконечном множестве атрибутов и модусов.
«Человеческая фигура включает в себя все, что
существует на
небе и на земле, высшие и низшие существа» (III, 144b).
И эта красота не предстанет, как нечто, находящееся в чем-нибудь другом, хотя бы, напр., в каком-нибудь живом существе, на земле или на
небе, или в каком-нибудь ином предмете, но как нечто такое, что, будучи однородным,
существует всегда независимо само по себе и в себе самом.
На дворе стояло серое, слезливое утро. Темно-серые, точно грязью вымазанные, облака всплошную заволакивали
небо и своею неподвижностью наводили тоску. Казалось, не
существовало солнца; оно в продолжение целой недели ни разу не взглянуло на землю, как бы боясь опачкать свои лучи в жидкой грязи…
С точки зрения закона
существует развод. От мнения и пересудов света можно уехать за границу, можно, наконец, пренебречь этими мнениями и пересудами, но куда уйдешь от внутреннего сознания совершенного преступления, под каким
небом найдешь от него убежище?
«
Существует только единственный путь достижения свободы — цели человечества, путь отрешения от этой маленькой жизни, этого маленького мира, от этой земли,
небес, тела, земных чувств, путь отрешения от всех вещей» [См. Вивекананда.