Неточные совпадения
Все было то же кругом; так же нерушимо в подробностях и в общем впечатлении, как пять лет назад, лишь гуще стала листва молодых вязов; ее узор
на фасаде здания сдвинулся и разросся.
Сотни маляров торопливо мазали длинными кистями
фасады зданий, акробатически бесстрашно покачиваясь высоко в воздухе, подвешенные
на веревках, которые издали казались тоненькими нитками.
Редакция помещалась
на углу тихой Дворянской улицы и пустынного переулка, который, изгибаясь, упирался в железные ворота богадельни. Двухэтажный дом был переломлен: одна часть его осталась
на улице, другая, длиннее
на два окна, пряталась в переулок. Дом был старый, казарменного вида, без украшений по
фасаду, желтая окраска его стен пропылилась, приобрела цвет недубленой кожи, солнце раскрасило стекла окон в фиолетовые тона, и над полуслепыми окнами этого дома неприятно было видеть золотые слова: «Наш край».
Сели
на диван, плотно друг ко другу. Сквозь щель в драпировке видно было, как по
фасаду дома напротив ползает отсвет фонаря, точно желая соскользнуть со стены; Варвара, закурив папиросу, спросила...
Явилась мысль очень странная и даже обидная: всюду
на пути его расставлены знакомые люди, расставлены как бы для того, чтоб следить: куда он идет? Ветер сбросил с крыши
на голову жандарма кучу снега, снег попал за ворот Клима Ивановича, набился в ботики.
Фасад двухэтажного деревянного дома дымился белым дымом, в нем что-то выло, скрипело.
Дунаев подтянул его к пристройке в два окна с крышей
на один скат, обмазанная глиной пристройка опиралась
на бревенчатую стену недостроенного, без рам в окнах, дома с обгоревшим
фасадом.
— Ага. Ну, что же? Красивую вещь — приятно испортить. Красивых убивают более часто, чем уродов. Но убивают мужья, любовники и, как правило, всегда с
фасада: в голову, в грудь, живот, а тут убили с
фасада на двор — в затылок. Это тоже принято, но в целях грабежа, а в данном случае — наличие грабежа не установлено. В этом видят — тайну. А
на мой взгляд — тайны нет, а есть трус!
Самгин, мигая, вышел в густой, задушенный кустарником сад; в густоте зарослей, под липами, вытянулся длинный одноэтажный дом, с тремя колоннами по
фасаду, с мезонином в три окна, облепленный маленькими пристройками, — они подпирали его с боков, влезали
на крышу. В этом доме кто-то жил, —
на подоконниках мезонина стояли цветы. Зашли за угол, и оказалось, что дом стоит
на пригорке и задний
фасад его — в два этажа. Захарий открыл маленькую дверь и посоветовал...
Прошел мимо плохонького театра, построенного помещиком еще до «эпохи великих реформ», мимо дворянского собрания, купеческого клуба, повернул в широкую улицу дворянских особняков и нерешительно задержал шаг, приближаясь к двухэтажному каменному дому, с тремя колоннами по
фасаду и с вывеской
на воротах: «Белошвейная мастерская мадам Ларисы Нольде».
Стиснутые низенькими сараями, стеной амбара и задним
фасадом дома, они образовали
на земле толстый слой изношенных одежд, от них исходил запах мыла, прелой кожи, пота.
В лучшем случае они служат лепкой
на фасаде воздвигаемого здания, но так как здание еще только воздвигается, то…
Потолок очень высок; три большие окна по
фасаду и два
на двор — словом, большая и светлая комната.
Мрачный дом острога с часовым и фонарем под воротами, несмотря
на чистую, белую пелену, покрывавшую теперь всё — и подъезд, и крышу, и стены, производил еще более, чем утром, мрачное впечатление своими по всему
фасаду освещенными окнами.
Вот и площадь,
на которую выходил дом своим
фасадом; огни были погашены, и дом выделялся темной глыбой при мигавшем пламени уличных фонарей.
Несколько громадных белых зданий с колоннами, бельведерами, балконами и какими-то странной формы куполами выходили главным
фасадом на небольшую площадь, а великолепными воротами, в форме триумфальной арки,
на Нагорную улицу.
Фасад с колоннами и мезонином, ворота в форме триумфальной арки, великолепный подъезд, широкий двор и десятки ненужных пристроек, в числе которых были и оранжереи специально для ананасов, и конюшни
на двадцать лошадей, и целый ряд каких-то корпусов, значение которых теперь трудно было угадать.
В стенах храма, в его сводах и колоннах, в его портале и
фасаде, в его фундаменте и куполе должно быть отпечатлено божество, обитающее в нем, так, как извивы мозга отпечатлеваются
на костяном черепе.
Задолго до постройки «Эрмитажа»
на углу между Грачевкой и Цветным бульваром, выходя широким
фасадом на Трубную площадь, стоял, как и теперь стоит, трехэтажный дом Внукова.
С утра толпы народа запрудили улицу, любуясь
на щегольской
фасад «нового стиля» с фронтоном,
на котором вместо княжеского герба белелось что-то из мифологии, какие-то классические фигуры.
На тротуаре была толчея людей, жадно рассматривавших сквозь зеркальные стекла причудливые постройки из разных неведомых доселе Москве товаров.
Фасадом он выходит
на Советскую площадь, которая называлась Скобелевской, а ранее того — Тверской площадью.
Революция открыла великолепный
фасад за железной решеткой со львами, которых снова посадили
на воротах, а в залах бывшего Английского клуба был организован Музей старой Москвы.
Пересилило большинство новых членов, и прекрасный
фасад Английского клуба, исторический дом поэта Хераскова, дворец Разумовских, очутился
на задворках торговых помещений, а львы были брошены в подвал.
Дом этот в те времена был одним из самых больших и лучших в Москве,
фасадом он выходил
на Тверскую, выстроен был в классическом стиле, с гербом
на фронтоне и двумя стильными балконами.
После перестройки Малкиеля дом Белосельских прошел через много купеческих рук. Еще Малкиель совершенно изменил
фасад, и дом потерял вид старинного дворца. Со времени Малкиеля весь нижний этаж с зеркальными окнами занимал огромный магазин портного Корпуса, а бельэтаж — богатые квартиры. Внутренность роскошных зал была сохранена. Осталась и беломраморная лестница, и выходивший
на парадный двор подъезд, еще помнивший возок Марии Волконской.
В выходящем
на проезд доме помещался трактир Арсентьича, задний
фасад которого выходил
на огромнейший двор, тянувшийся почти до Златоустовского переулка.
Несколько членов этой комиссии возмутились нарушением красоты дворца и падением традиций. Подали особое мнение, в котором, между прочим, было сказано, что «клубу не подобает пускаться в рискованные предприятия, совсем не подходящие к его традициям», и закончили предложением «не застраивать
фасада дома, дабы не очутиться
на задворках торговых помещений».
А по другую сторону ворот стоял амбар, совершенно такой же по
фасаду, как и дом, тоже с тремя окнами, но фальшивыми:
на серую стену набиты наличники, и в них белой краской нарисованы переплеты рам.
Новый дом был нарядней, милей прежнего; его
фасад покрашен теплой и спокойной темно-малиновой краской;
на нем ярко светились голубые ставни трех окон и одинарная решетчатая ставня чердачного окна; крышу с левой стороны красиво прикрывала густая зелень вяза и липы.
В одно погожее августовское утро по улицам, прилегающим к самому Лефортовскому дворцу, шел наш знакомый доктор Розанов. По медленности, с которою он рассматривал оригинальный
фасад старого дворца и читал некоторые надписи
на воротах домов, можно бы подумать, что он гуляет от нечего делать или ищет квартиры.
Над дверью деревянного подъезда опять была дощечка с надписью: «Следственный пристав»; в нижний этаж вело особое крылечко, устроенное посредине задней части
фасада. Налево был низенький флигелек в три окна, но с двумя крыльцами. По ушатам, стоявшим
на этих крыльцах, можно было догадаться, что это кухни. Далее шел длинный дровяной сарайчик, примкнутый к соседскому забору, и собачья конура с круглым лазом.
Все надворные строения служили как бы стенами этому двору; бесконечный старый сад, с прудами и речкою, примыкал к нему с одного бока; главный
фасад дома выходил
на реку Черемшан.
Длинное одноэтажное строение выходило
фасадом на неоглядную базарную площадь, по которой кружились столбы пыли в сухое летнее время и
на которой тонули в грязи мужицкие возы осенью и весною.
Я глядел
на немое песчаное поле,
на темную массу Нескучного сада,
на желтоватые
фасады далеких зданий, тоже как будто вздрагивавших при каждой слабой вспышке…
В таком прескверном настроении Родион Антоныч миновал главную заводскую площадь,
на которую выходило своим
фасадом «Главное кукарское заводоуправление», спустился под гору, где весело бурлила бойкая река Кукарка, и затем, обогнув красную кирпичную стену заводских фабрик, повернул к пруду, в широкую зеленую улицу.
Далее
на стене, противуположной алькову, над огромной рабочей конторкой, заваленной приходо-расходными книгами, счетами, мешочками с образцами семян ржи, ячменя, овса, планами
на земли,
фасадами на постройки, висел отлично гравированный портрет как бы рыцаря в шапочке и в мантии, из-под которой виднелись стальные латы, а внизу под портретом подпись: «Eques a victoria» [«Всадник-победитель» (лат.).], под которою, вероятно, рукою уж самого хозяина было прибавлено: «Фердинанд герцог Брауншвейг-Люнебургский, великий мастер всех соединенных лож».
И плодовитый сад, раскинутый против главного
фасада господского дома, и поселок, приютившийся
на задах сада, — все утонуло в снежных сувоях.
Я долго, чуть не со слезами, смотрел
на эти непоправимые чудеса, пытаясь понять, как они совершились. И, не поняв, решил исправить дело помощью фантазии: нарисовал по
фасаду дома
на всех карнизах и
на гребне крыши ворон, голубей, воробьев, а
на земле перед окном — кривоногих людей, под зонтиками, не совсем прикрывшими их уродства. Затем исчертил все это наискось полосками и отнес работу учителю.
На листе бумаги был изображен
фасад двухэтажного дома со множеством окон и лепных украшений.
Когда мне наконец удалось сделать копию
фасада похожей
на оригинал, это ему понравилось.
Я остановил экипаж у старых каменных ворот с
фасадом внутри двора и простился. Девушка быстро пошла внутрь; я смотрел ей вслед. Она обернулась и, остановясь, пристально посмотрела
на меня издали, но без улыбки. Потом, сделав неопределенное усталое движение, исчезла среди деревьев, и я поехал в гостиницу.
Не знаю, был я рад встретить его или нет. Гневное сомнение боролось во мне с бессознательным доверием к его словам. Я сказал: «Его рано судить». Слова Бутлера звучали правильно; в них были и горький упрек себе, и искренняя радость видеть меня живым. Кроме того, Бутлер был совершенно трезв. Пока я молчал, за
фасадом, в глубине огромного двора, послышались шум, крики, настойчивые приказания. Там что-то происходило. Не обратив
на это особенного внимания, я стал подниматься по лестнице, сказав Бутлеру...
Сизые камни смотрят из виноградников, в густых облаках зелени прячутся белые дома, сверкают
на солнце стекла окон, и уже заметны глазу яркие пятна;
на самом берегу приютился среди скал маленький дом,
фасад его обращен к морю и весь завешен тяжелою массою ярко-лиловых цветов, а выше, с камней террасы, густыми ручьями льется красная герань.
На его
фасаде Петруха повесил большую вывеску — золотом по синему полю было написано...
Стёкла в окнах тусклы от старости, несколько брёвен в
фасаде выпятились вперёд, от этого дом был похож
на своего хозяина, который держал в нём трактир.
Преобладали черные фраки адвокатов, защитников гостей салона, нуворишей в прошлом и будущем. Лилось шампанское. Бывший колонный зал Зинаиды Волконской уцелел, как был при ней, а наружный
фасад дома был обезображен Малкиелем. Его изуродовали двумя огромными балконами, выходившими
на Тверскую и изображавшими собою раковины с волнами лепных украшений.
И по сию пору стоит тот домик в полной неприкосновенности, окруженный большими домами, выстроенными в конце прошлого столетия вокруг церкви; в те времена
фасад домика выходил
на церковный погост, а задние окна —
на пустырь, поросший бурьяном вплоть до самой Неглинки. В незапамятные времена это место было кладбищем во время моровой язвы, и до сих пор при земляных работах там находят кости.
Сад в имении Иванова. Слева
фасад дома с террасой. Одно окно открыто. Перед террасой широкая полукруглая площадка, от которой в сад, прямо и вправо, идут аллеи.
На правой стороне садовые диванчики и столики.
На одном из последних горит лампа. Вечереет. При поднятии занавеса слышно, как в доме разучивают дуэт
на рояле и виолончели.
У
фасада упрямое, черствое выражение, линии сухие, робкие, крыша низкая, приплюснутая, а
на толстых, точно сдобных трубах непременно проволочные колпаки с черными, визгливыми флюгерами.
Он сказал, что с одной стороны
фасада растет очень высокий дуб, вершина которого поднимается выше третьего этажа. В третьем этаже, против дуба, расположены окна комнат, занимаемых Галуэем, слева и справа от него, в том же этаже, помещаются Томсон и Дигэ. Итак, мы уговорились с Попом, что я влезу
на это дерево после восьми, когда все разойдутся готовиться к торжеству, и употреблю в дело таланты, так блестяще примененные мной под окном Молли.
Жили Норки в небольшом деревянном доме
на углу одной из ближайших линий и Большого проспекта, дома которого, как известно, имеют вдоль
фасадов довольно густые и тенистые садики, делающие проспект едва ли не самою приятною улицею не только острова, но и всего Петербурга.