Неточные совпадения
Разъяснения всех этих негодований и пророчеств впереди; их место далеко в хронике событий, которые я должна записать
на память измельчавшим и едва ли самих себя не позабывшим потомкам древнего и доброго рода нашего. Сделав несколько несвоевременный скачок вперед, я снова возвращаюсь «во время уно», к событию, которым завершился период тихого вдовьего житья княгини с маленькими детьми в селе Протозанове и одновременно с тем открылась новая
фаза течения моего светила среди окружавших его туч и туманов.
Не морщите носа, читатель, потому что «это опять дворянская история». Это просто человеческая история, которая, может быть, прежде всего не понравится тем, в чью пользу вы ее предполагаете. Во всяком случае поверьте, она стоит того, чтобы я вынул
на часок милого старика из его глазетового гроба, спрыснул
на него живою водою и показал его вам, как живого, во всех характерных
фазах его жизни.
Я узнал об этом сначала через донесение прислуги, для которой хозяйские контры
на самых первых порах при занятии дачи представляли много захватывающего интереса, а потом я сам услыхал распрю в
фазе ее наивысшего развития, когда спор был перенесен из комнат под открытое небо.
Мы приехали в городок Борзну,
на который теперь более тоже не лежит главный путь к Киеву. Эта Борзна — до жалости ничтожный и маленький городок, при первом взгляде
на который становится понятен крайний предел того, до чего может быть мелка жизнь и глубока отчаянная скука. Не тоска — чувство тяжелое, но живое, сочное и неподвижное, имеющее свои
фазы и переходы, — а сухая скука, раздражающая человека и побуждающая его делать то, чего бы он ни за что не хотел сделать.
И я был искренно доволен тем, что"Русская мысль"наконец"реабилитировала"Лескова и позволила ему показать себя в новой
фазе его писательства. Этого немногим удается достичь
на своей писательской стезе. Рядом с фигурой Лескова как нового сотрудника «Библиотеки» выступает в памяти моей другая, до сих пор полутаинственная личность.
Это была не только у нас, но и во всей Европе совершенно исключительная душевная связь. Известно из воспоминаний Герцена ("Былое и думы"), как зародилась эта дружба и через какие
фазы она перешла.
На Воробьевых горах произошла клятва во взаимной приязни двух юношей, почти еще отроков. Тогда уже в них обоих жили задатки будущих"свободолюбцев", намечена была их дальнейшая судьба общественных борцов, помимо их судьбы как писателей.