Неточные совпадения
В
заливе Джигит нам пришлось просидеть около двух недель. Надо было дождаться мулов во что бы то ни стало: без вьючных животных мы не могли тронуться в путь. Воспользовавшись этим временем, я занялся обследованием ближайших окрестностей по направлению к
заливу Пластун, где в прошлом году у Дерсу произошла встреча с хунхузами. Один раз я ходил
на реку Кулему и один раз
на север по побережью моря.
Я переехал в Хабаровск, где Приамурский отдел Русского географического общества предложил мне организовать экспедицию для обследования хребта Сихотэ-Алинь и береговой полосы в Уссурийском крае: от
залива Ольги
на север, насколько позволит время, а также верховьев рек Уссури и Имана.
Мы посоветовались и решили оставить тропу и пойти целиной. Взобравшись
на первую попавшуюся сопку, мы стали осматриваться. Впереди, в 4 км от нас, виднелся
залив Пластун; влево — высокий горный хребет, за которым, вероятно, должна быть река Синанца; сзади — озеро Долгое, справа — цепь размытых холмов, за ними — море. Не заметив ничего подозрительного, я хотел было опять вернуться
на тропу, но гольд посоветовал спуститься к ключику, текущему к
северу, и дойти по нему до реки Тхетибе.
С западной стороны в него впадает река Сеохобе (то есть Река первого снега), почему-то названная
на морских картах Ядихой. Местность между озерами сильно заболочена. Только один вал из песка и гальки отделяет их от моря. Здесь мы видим опять исчезнувшую бухту. Когда-то
залив этот был много длиннее и загибался
на север.
Правда,
на всем протяжении Тыми есть гиляцкая тропинка и попадаются юрты, но круговой путь от Ныйского
залива длинен и труден; надо вспомнить, сколько лишений претерпел Поляков, спускаясь от Ныйского
залива к югу, чтоб оценить весь риск путешествия от этого
залива к
северу.
Мне рассказывали, что в последнее время каторжные, чтобы не идти по охраняемому западному побережью, начинают уже пробовать другой путь, а именно
на восток, к Ныйскому
заливу, оттуда по берегу Охотского моря
на север к мысу Марии и Елизаветы, и затем к югу, чтобы переплыть пролив против мыса Пронге.
Остановившись
на глубине двух сажен, он послал к
северу для промера своего помощника; этот
на пути своем встречал среди мелей глубины, но они постепенно уменьшались и приводили его то к сахалинскому берегу, то к низменным песчаным берегам другой стороны, и при этом получалась такая картина, как будто оба берега сливались; казалось,
залив оканчивался здесь и никакого прохода не было.
В Балаклаве конец сентября просто очарователен. Вода в
заливе похолодела; дни стоят ясные, тихие, с чудесной свежестью и крепким морским запахом по утрам, с синим безоблачным небом, уходящим бог знает в какую высоту, с золотом и пурпуром
на деревьях, с безмолвными черными ночами. Курортные гости — шумные, больные, эгоистичные, праздные и вздорные — разъехались кто куда —
на север, к себе по домам. Виноградный сезон окончился.
Раньше орочей было очень много. По всему побережью моря, от мыса Хой, что южнее
залива Де-Кастри, до Аку, который теперь называется мысом Успения, всюду виднелись их юрты. Те, что жили
на берегу Татарского пролива к
северу от Тумнина, назывались Пяка (Фяка). В 1903 году от этих Пяка оставалось только три человека: Пингау и Цатю из рода Огомунка и Тончи из рода Бочинка.
Само озеро имеет неправильно округленную форму, суженную с
севера и расширяющуюся
на юге, с небольшим
заливом с западной стороны. Древний его берег восточный. В недавнем прошлом (в геологическом смысле)!
Еще через год (в 1870 году) горный инженер И. Боголюбский в поисках рудных месторождений пошел по реке Уссури к Владивостоку, оттуда тропой
на реку Сучан и
на реку Ванчин и побывал в
заливе Ольги, Собрав сведения о землях прибрежного района к
северу от Ольгинского поста, он в сопровождении китайцев сделал попытку проникнуть
на реку Тетюхе, но его проводник-китаец умышленно или нечаянно заблудился, и он; не дойдя до намеченного пункта семи километров, повернул назад.
Главная русская армия давно уж покинула опустошенный ею юго-восточный край Лифляндии и перешла
на север к Финскому
заливу; разве мелкие наезды понаведывались изредка, не осмелился ли латыш вновь приютиться
на родной земле, как злой ястреб налетом сторожит бедную пташку
на гнезде, откуда похитил ее птенцов.