Неточные совпадения
И старческое бессилие пропадало, она шла опять. Проходила до вечера, просидела ночь
у себя в кресле, томясь страшной дремотой с бредом и стоном, потом просыпалась, жалея, что проснулась, встала с зарей и шла опять с обрыва, к беседке, долго сидела там
на развалившемся
пороге, положив голову
на голые доски
пола, потом уходила в
поля, терялась среди кустов
у Приволжья.
На следующий вечер старший брат, проходя через темную гостиную, вдруг закричал и со всех ног кинулся в кабинет отца. В гостиной он увидел высокую белую фигуру, как та «душа», о которой рассказывал капитан. Отец велел нам идти за ним… Мы подошли к
порогу и заглянули в гостиную. Слабый отблеск света падал
на пол и терялся в темноте.
У левой стены стояло что-то высокое, белое, действительно похожее
на фигуру.
— Не пущу, ни за что не пущу без закуски, а не то сама лягу
у дверей
на пороге!.. — закричала становая — и в самом деле сделала движение, что как будто бы намерена была лечь
на пол.
Было ясно: с ней без меня был припадок, и случился он именно в то мгновение, когда она стояла
у самой двери. Очнувшись от припадка, она, вероятно, долго не могла прийти в себя. В это время действительность смешивается с бредом, и ей, верно, вообразилось что-нибудь ужасное, какие-нибудь страхи. В то же время она смутно сознавала, что я должен воротиться и буду стучаться
у дверей, а потому, лежа
у самого
порога на полу, чутко ждала моего возвращения и приподнялась
на мой первый стук.
Теперь они сразу стали точно слепые. Не пришли сюда пешком, как бывало
на богомолье, и не приехали, а прилетели по воздуху. И двор мистера Борка не похож был
На двор. Это был просто большой дом, довольно темный и неприятный. Борк открыл своим ключом дверь, и они взошли наверх по лестнице. Здесь был небольшой коридорчик,
на который выходило несколько дверей. Войдя в одну из них, по указанию Борка, наши лозищане остановились
у порога, положили узлы
на пол, сняли шапки и огляделись.
Перешагнув через
порог, он заметил
на стене свою безобразную тень; мучительное чувство… как бешеный он выбежал из дома и пустился в
поле; поутру явился он
на дворе, таща за собою огромного волка… блуждая по лесам, он убил этого зверя длинным ножом, который неотлучно хранился
у него за пазухой… вся дворня окружила Вадима, даже господа вышли подивиться его отважности… Наконец и он насладился минутой торжества! — «Ты будешь моим стремянным!» — сказал Борис Петрович.
Кудесник-законодатель перевертывает календарь, вместо церковных праздников он отмечает иные благоприятные дни для чудес — дни легкие и черные; он создает условия для успешности всех начинаний — и эти условия — иные, чем правовые или нравственные нормы; между тем они так же строго формальны, как эти нормы: так, заговор должен быть произносим с совершенной точностью, так же следует исполнять обряд; зубы
у заговаривающего должны быть все целы; передать силу заговора можно только младшему летами; некоторые заговоры нужно произносить под связанными ветвями березки, над следом; другие — натощак,
на пороге, в чистом
поле, лицом к востоку,
на ущерб луны.
— И не
на лавке, а
на полу легла Шепчиха, — подхватила баба, стоя
у порога и подперши рукою щеку.
А Григорий остановился
у порога, бросил
на пол мокрый картуз и, громко топая ногами, пошёл к жене. С него текла вода. Лицо
у него было красное, глаза тусклые и губы растягивались в широкую, глупую улыбку. Он шёл, и Матрёна слышала, как в сапогах его хлюпала вода. Он был жалок, таким она не ждала его.
Я что-то говорил, а он безучастно молчал. В дверях показалась Катра и, увидев его раздетым, отошла. Алексей равнодушно проводил ее глазами. Белый, уныло-трезвый свет наполнял комнату.
У кровати стоял таз, полный коричневой рвоты,
на полу была натоптана известка, вдоль
порога кучею лежало грязное белье, которым Алексей закрыл щель под дверью.
Петр Сергеич сам разнуздал лошадей и повел их к стойлам. Ожидая, когда он кончит, я стояла
у порога и смотрела
на косые дождевые полосы; приторный, возбуждающий запах сена чувствовался здесь сильнее, чем в
поле; от туч и дождя было сумеречно.
Ступил подполковник Снегирев
на порог, глаза протер — отшатнулся… Что за дышло! Поперек
пола офицерский драгунский мундир, ручки изогнувши, серебряным погоном блещет, сапожки лаковые в шпорках, как пьяные щенки, валяются… А
на отомане под евонной буркой живое тело урчит… Кто такой? По какому случаю? Сродников в кавалерии
у батальонного отродясь не было… Что за гусь скрозь трубу в полночь ввалился?