Неточные совпадения
Левин встречал в журналах
статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику по университету,
основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводов о происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми вопросами о значении жизни и смерти для себя самого, которые в последнее время чаще и чаще приходили ему
на ум.
Христова же церковь, вступив в государство, без сомнения не могла уступить ничего из своих
основ, от того камня,
на котором стояла она, и могла лишь преследовать не иначе как свои цели, раз твердо поставленные и указанные ей самим Господом, между прочим: обратить весь мир, а
стало быть, и все древнее языческое государство в церковь.
В
основе «философии свободы» лежит деление
на два типа мироощущения и мироотношения — мистический и магический. Мистика пребывает в сфере свободы, в ней — трансцендентный прорыв из необходимости естества в свободу божественной жизни. Магия еще пребывает в сфере необходимости, не выходит из заколдованности естества. Путь магический во всех областях легко
становится путем человекобожеским. Путь же мистический должен быть путем богочеловеческим. Философия свободы есть философия богочеловечества.
Разреши тенета суспиции, которыми ты опутал мое существование! разъясни мне самому, какою
статьею уложения о наказаниях определяется мое официальное положение в той бесконечно развивающейся уголовной драме, которая, по манию твоему, обнимает все отрасли человеческой индустрии, от воровства-кражи до потрясения
основ с прекращением платежей по текущему счету и утайкою вверенных
на хранение бумаг!
На улице ему
стало легче. Он ясно понимал, что скоро Яков умрёт, и это возбуждало в нём чувство раздражения против кого-то. Якова он не жалел, потому что не мог представить, как
стал бы жить между людей этот тихий парень. Он давно смотрел
на товарища как
на обречённого к исчезновению. Но его возмущала мысль: за что измучили безобидного человека, за что прежде времени согнали его со света? И от этой мысли злоба против жизни — теперь уже
основа души — росла и крепла в нём.
Отпраздновав несколько дней дома и наладив все, что без нее в домашнем хозяйстве приходило в расстройство, Марья Николаевна опять отправлялась пешком за сто верст
на свою фабрику, пока, наконец, в конце второго года явилась оттуда веселая и счастливая, с кульком
основы, узоров и шерстей, и, поставив в светлом углу бедной горницы ткацкий
стан, начала дома ткать ковры уже как опытная мастерица.
— Коли за этим дело
стало, так я еще репутацию свою поправлю! — молвил Михайло Иваныч и сейчас же напал
на стадо баранов и всех до единого перерезал. Потом бабу в малиннике поймал и лукошко с малиной отнял. Потом
стал корни и нити разыскивать, да кстати целый лес
основ выворотил. Наконец, забрался ночью в типографию, станки разбил, шрифт смешал, а произведения ума человеческого в отхожую яму свалил.
Критическое и отрицательное отношение мыслителей Востока к
основам своей культуры зародилось еще в XVII веке, после поражения турок под Веной. Уже с той поры
на Востоке время от времени
стали раздаваться единичные голоса, осуждающие лень, косность и пассивное отношение к жизни.
Между тунгусским шаманом и европейским управляющим церковью — прелатом или (взяв для примера простых людей) между совершенно грубым, чувственным вогулом, который поутру кладет себе
на голову лапу медвежьей шкуры, приговаривая молитву: не убий меня, и утонченным пуританином и индепендентом в Коннектикуте, хотя и есть разница в приемах, нет разницы в
основах их веры, так как они оба принадлежат к одному и тому же разряду людей, которые полагают свое служение богу не в том, чтобы
становиться лучше, а в вере или в исполнении известных произвольных постановлений.
Однако
основой пространственности остается, что каждый определенный объем пространства, каждое определенное место может быть заполнено одновременно только одной материей и
становится на это время непроницаемым для всякой другой.
Троицы в каждой из Ее Ипостасей, простирающееся
на восприемлющее существо, Вечную Женственность, которая через это
становится началом мира, как бы natura naturans, образующею
основу natura naturata, тварного мира.
В вечной природе существуют две области и заключена возможность двух жизней: «огонь или дух», обнаруживающийся как «молния огня»
на четвертой ступени, силою свободы (опять и свобода у Беме мыслится вне отношения к личности, имперсонали-стически, как одна из сил природы) определяет себя к божественному единству или кротости, и благодаря этому первые 4 стихии
становятся или
основой для царства радости, или же, устремляясь к множественности и самости, делаются жертвой адского начала, причем каждое начало по-своему индивидуализирует бытие.
Мир, созданный
на основе человеческой свободы, не может быть разрушен или уничтожен, хотя бы он благодаря ей и «не удался», а люди превратились бы в сынов сатаны,
стали бы воплощенными дьяволами (
на это и рассчитывал сатана, прельщая Еву: он мечтал узурпировать мир, чтобы сделать его игрушкой своего властолюбия, пародирующего божественное всемогущество, — предметом jeu satanique [Сатанинская шутка (фр.).]).
Этически нужно даже признать право
на революцию, когда неправда старого права
стала слишком великой и духовные
основы старого строя разложились.
Но Назария, — вообразите, — вдруг обнаружил огромный талант и так, шельма, пошел мне
на перстах загибать, что, ей-богу, я и сам почел себя за основательную
основу и
стал бояться за сохранение своей жизни.
И вот, знаете, как сказано в писании: «не клянитесь никако», так поверьте, что это и должно быть справедливое, потому что сразу же после того, як я заклялся, сделался у меня оборот во всех мыслях и во всей моей жизни: покинул я свой «Чин явления истины» и совсем не
стал смотреть конокрадов, а только одного и убивался: как бы мне где-нибудь в своем
стану повстречать потрясователя
основ и его сцапать, а потом вздеть
на себя орден по крайней мере не ниже того, как у отца Назария, а быть может, и высший.
Церковное учение дало основной смысл жизни людей в том, что человек имеет право
на блаженную жизнь и что блаженство это достигается не усилиями человека, а чем-то внешним, и это миросозерцание и
стало основой всей нашей науки и философии.
И даже это скорей буде так для того, что в раю все сидят и спiвают: «свят, свят, свят», а тут совсем пения нет, а тишнота, и меня уже как молонья в памяти все прожигает, что я был становой в Перегудах, и вот я возлюбил почести, от коих напали
на меня безумные мечты, и начал я искать не сущих в моем
стане потрясователей
основ, и начал я за кем-то гоняться и чрез долгое время был в страшнейшей тревоге, а потом внезапно во что-то обращен, в якое-сь тишайшее существо, и помещен в сем очаровательном месте, и что перед глазами моими мигает — то мне непонятное, — ибо это какие-то непонятные мне малые существа, со стручок роста, вроде тех карликов, которых, бывало, в детстве во сне видишь, и вот они между собою как бы борются и трясут железными кольями, от блыщания коих меня замаячило, и я вновь потерял сознание, и потом опять себе вспомнил, когда кто-то откуда-то взошел и тихо прошептал...