Летом, когда перед спектаклем покажется туча, начинает рокотать гром и грозит дождь, который сорвет сбор, он влезал
на крышу театра с иконой молить Илью-пророка, чтобы он направил свою колесницу мимо Харькова, а если Илья-пророк не слушал и дождь шел, он брал икону под мышку, грозил кулаком в тучи и с привизгом кричал...
В ряде гравюр, лубочных картин того времени был изображен подвиг крестьянина Ярославской губернии Василия Гавриловича Марина, который взобрался по водосточной трубе
на крышу театра и спас метавшегося в огне театрального рабочего, а не танцовщицу, как сказано в романе.
Неточные совпадения
— Большой, волосатый, рыжий, горластый, как дьякон, с бородой почти до пояса, с глазами быка и такой же силой, эдакое, знаешь, сказочное существо. Поссорится с отцом, старичком пудов
на семь, свяжет его полотенцами, втащит по лестнице
на крышу и, развязав, посадит верхом
на конек. Пьянствовал, разумеется. Однако — умеренно. Там все пьют, больше делать нечего. Из трех с лишком тысяч населения только пятеро были в Томске и лишь один знал, что такое
театр, вот как!
На дворе виднелось длинное бревенчатое здание с стеклянной
крышей, — не то оранжерея, не то фотография или
театр; тенистый садик из лип, черемух, акаций и сиреней выходил прямо к Узловке, где мелькали и «китайские беседки в русском вкусе», и цветочные клумбы, и зеркальный шар, и даже небольшой фонтан с русалкой из белого мрамора.
Однажды — не помню почему — спектакля не было. Стояла скверная погода. В десять часов вечера я уже лежал
на моем диване и в темноте прислушивался, как дождь барабанит в деревянную
крышу. Вдруг где-то за кулисами послышался шорох, шаги, потом грохот падающих стульев. Я засветил огарок, пошел навстречу и увидел пьяного Нелюбова-Ольгина, который беспомощно шарашился в проходе между декорациями и стеной
театра. Увидев меня, он не испугался, но спокойно удивился...
Вся Москва, весь этот огромный, пестрый гигант, распростертый
на сорок верст, блестящий своею чешуею, вся эта необъятная, узорчатая друза кристаллов, неправильно осевшихся. Я всматривался в каждую часть города, в каждой груде камней находил знакомого, приятеля, которого давно не видал… Вот Кремль, вот Воспитательный дом, вот
крыша театра, вот такая-то церковь…
И в Казани я уже видел пьесу, состряпанную
на подвиге того плотника, который спас танцовщицу в пожаре Большого
театра, взобравшись
на крышу.
— Предлагало какое-то société [общество (фр.).], — они так нынче величают свои товарищества, — да, кажется, дрянцо какое-то… Обещали гастролеров, будто бы и Ермолову, и еще кого-то
на несколько спектаклей получить… Но субсидию запросили сразу. А наш лорд-мэр и обыватели
на это очень крепоньки… В
театре полы расшатались давно, да и
крыша кое-где течет… Уж, право, и не знаю, — кончил он с усмешкой, — чем мне по вечерам развлекать господ дворян?