Неточные совпадения
В Южно-Уссурийском
крае опилки, зарытые в землю, быстро сгнивают и превращаются в удобрение, но
на побережье моря они не гниют в течение трех лет. Это можно объяснить тем, что летом вследствие холодных
туманов земля никогда не бывает парная.
К полудню мы поднялись
на лесистый горный хребет, который тянется здесь в направлении от северо-северо-востока
на юго-юго-запад и в среднем имеет высоту около 0,5 км. Сквозь деревья можно было видеть другой такой же перевал, а за ним еще какие-то горы. Сверху гребень хребта казался
краем громадной чаши, а долина — глубокой ямой, дно которой терялось в
тумане.
Откуда эти тайнобрачные добывают влагу? Вода в камнях не задерживается, а между тем мхи растут пышно.
На ощупь они чрезвычайно влажны. Если мох выжать рукой, из него капает вода. Ответ
на заданный вопрос нам даст
туман. Он-то и есть постоянный источник влаги. Мхи получают воду не из земли, а из воздуха. Та к как в Уссурийском
крае летом и весною туманных дней несравненно больше, чем солнечных, то пышное развитие мхов среди осыпей становится вполне понятным.
По вечерам над болотами поднимался густой
туман, который всю окрестность окутывал сизою, клубящеюся пеленой. Однако ж
на вредное влияние болотных испарений, в гигиеническом отношении, никто не жаловался, да и вообще, сколько мне помнится, повальные болезни в нашем
краю составляли редкое исключение.
Мы миновали православное кладбище, поднявшись
на то самое возвышение дороги, которое когда-то казалось мне чуть не
краем света, и откуда мы с братом ожидали «рогатого попа». Потом и улица, и дом Коляновских исчезли за косогором… По сторонам тянулись заборы, пустыри, лачуги, землянки, перед нами лежала белая лента шоссе, с звенящей телеграфной проволокой, а впереди, в дымке пыли и
тумана, синела роща, та самая, где я когда-то в первый раз слушал шум соснового бора…
Подойдя однажды к платформе, я увидел
на ней Урманова, Он стоял
на краю и смотрел по направлению к Москве. Полотно дороги лежало между откосами насыпи, пустынное, с двумя парами рельсов и линией телеграфных столбов. Взгляд убегал далеко вперед, за этими суживающимися полосками, которые терялись вдали, и над ними вился тот дымок или
туман, по которому узнается присутствие невидного большого и шумного города.
Восточная сторона неба уже наливалась молочно-розовым светом, когда мы, пожелав друг другу спокойной ночи, растянулись
на своих постелях; звезды тихо гасли; прииск оставался в
тумане, который залил до
краев весь лог и белой волной подступал к самой конторе.
Светает. Горы снеговые
На небосклоне голубом
Зубцы подъемлют золотые;
Слилися с утренним лучом
Края волнистого
тумана,
И
на верху горы Шайтана
Огонь, стыдясь перед зарей,
Бледнеет — тихо приподнялся,
Как перед смертию больной,
Угрюмый князь с земли сырой.
Казалось, вспомнить он старался
Рассказ ужасный и желал
Себя уверить он, что спал;
Желал бы счесть он всё мечтою…
И по челу провел рукою;
Но грусть жестокий властелин!
С чела не сгладил он морщин.
Птичка божия не знает
Ни заботы, ни труда,
Хлопотливо не свивает
Долговечного гнезда,
В долгу ночь
на ветке дремлет;
Солнце красное взойдет,
Птичка гласу бога внемлет,
Встрепенется и поет.
За весной, красой природы,
Лето знойное пройдет —
И
туман и непогоды
Осень поздняя несет:
Людям скучно, людям горе;
Птичка в дальные страны,
В теплый
край, за сине море
Улетает до весны.
Он двинулся почти бегом — все было пусто, никаких признаков жизни. Аян переходил из комнаты в комнату, бешеная тревога наполняла его мозг смятением и
туманом; он не останавливался, только один раз, пораженный странным видом белых и черных костяных палочек, уложенных в ряд
на краю огромного отполированного черного ящика, хотел взять их, но они ускользнули от его пальцев, и неожиданный грустный звон пролетел в воздухе. Аян сердито отдернул руку и, вздрогнув, прислушался: звон стих. Он не понимал этого.
Действительно,
туман совершенно рассеялся, воздух стал прозрачнее и несколько мягче.
На севере из-за гребня холмов, покрытых черною массой лесов, слабо мерцая, подымались какие-то белесоватые облака, быстро пробегающие по небу. Казалось, кто-то тихо вздыхал среди глубокой холодной ночи, и клубы пара, вылетавшие из гигантской груди, бесшумно проносились по небу от
края и до
края и затем тихо угасали в глубокой синеве. Это играло слабое северное сияние.