Неточные совпадения
Он не раздеваясь ходил своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету освещенной одною лампой столовой, по
ковру темной гостиной,
в которой свет отражался только
на большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее
кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного стола. Чрез ее комнату он доходил до двери спальни и опять поворачивался.
В кабинете ковер грошовый
на стену прибил, кинжалов, пистолетов тульских навешал: уж диви бы охотник, а то и ружье-то никогда
в руки не брал.
А Павел Петрович вернулся
в свой изящный
кабинет, оклеенный по стенам красивыми обоями дикого цвета, с развешанным оружием
на пестром персидском
ковре, с ореховою мебелью, обитой темно-зеленым трипом, с библиотекой renaissance [
В стиле эпохи Возрождения (фр.).] из старого черного дуба, с бронзовыми статуэтками
на великолепном письменном столе, с камином…
Привалов шел за Василием Назарычем через целый ряд небольших комнат, убранных согласно указаниям моды последних дней. Дорогая мягкая мебель,
ковры, бронза, шелковые драпировки
на окнах и дверях — все дышало роскошью, которая невольно бросалась
в глаза после скромной обстановки
кабинета.
В небольшой голубой гостиной стояла новенькая рояль Беккера; это было новинкой для Привалова, и он с любопытством взглянул
на кучку нот, лежавших
на пюпитре.
Наконец, мы попали
в коридор более чистый и светлый, с
ковром, и вошли
в большой
кабинет, ярко освещенный, с шкурой белого медведя
на полу.
Дом двухэтажный, зеленый с белым, выстроен
в ложнорусском, ёрническом, ропетовском стиле, с коньками, резными наличниками, петухами и деревянными полотенцами, окаймленными деревянными же кружевами;
ковер с белой дорожкой
на лестнице;
в передней чучело медведя, держащее
в протянутых лапах деревянное блюдо для визитных карточек;
в танцевальном зале паркет,
на окнах малиновые шелковые тяжелые занавеси и тюль, вдоль стен белые с золотом стулья и зеркала
в золоченых рамах; есть два
кабинета с
коврами, диванами и мягкими атласными пуфами;
в спальнях голубые и розовые фонари, канаусовые одеяла и чистые подушки; обитательницы одеты
в открытые бальные платья, опушенные мехом, или
в дорогие маскарадные костюмы гусаров, пажей, рыбачек, гимназисток, и большинство из них — остзейские немки, — крупные, белотелые, грудастые красивые женщины.
На подъезде картинно лежали два датских дога;
на звонок из передней, как вспугнутый вальдшнеп, оторопело выбегал
в серой официальной куртке дежурный лесообъездчик;
на лестнице тянулся мягкий
ковер;
кабинет хозяина был убран
на охотничий манер, с целым арсеналом оружия, с лосиными и оленьими рогами, с чучелами соколов и громадной медвежьей шкурой
на полу.
При первом свидании было несколько странно видеть этих двух старых товарищей: один был только что не генерал, сидел
в великолепном
кабинете,
на сафьяне и
коврах,
в бархатном халате; другой почтительно стоял перед ним
в потертом вицмундире,
в уродливых выростковых сапогах и с своим обычно печальным лицом,
в тонких чертах которого все еще виднелось присутствие доброй и серьезной мысли.
Кабинет этот — большая высокая комната с люстрой, с бронзовыми канделябрами, с
коврами и мебелью, почерневшими от времени и табачного дыма, с роялем, много потрудившимся
на своем веку под разгулявшимися пальцами импровизированных пианистов; одно только огромное зеркало ново, потому что оно переменяется дважды или трижды
в год, всякий раз, как вместо художников
в угольном
кабинете кутят купчики.
Кабинет этот оказался большой комнатой, неоштукатуренной и почти пустой; по стенам,
на неровно вбитых гвоздях, висели две нагайки, трехугольная порыжелая шляпа, одноствольное ружье, сабля, какой-то странный хомут с бляхами и картина, изображающая горящую свечу под ветрами;
в одном углу стоял деревянный диван, покрытый пестрым
ковром. Сотни мух густо жужжали под потолком; впрочем,
в комнате было прохладно; только очень сильно разило тем особенным лесным запахом, который всюду сопровождал Мартына Петровича.
Забежав немного вперед, батюшка с предупредительностью отворил мне дверь
в небольшую темную переднюю, а оттуда провел
в светлый уютный
кабинет, убранный мягкою мебелью; у окна стоял хорошенький письменный столик, заваленный книгами и бумагами, несколько мягких кресел, мягкий
ковер на полу, — все было мило, прилично и совсем не по-поповски, за исключением неизбежных премий из «Нивы», которые висели
на стене, да еще нескольких архиереев, сумрачно глядевших из золотых рам.
Стены, потолок, лампа и
ковер на полу замигали ей насмешливо, как бы желая сказать: «Прозевала! прозевала!» Она с плачем бросилась из спальни, шмыгнула
в гостиной мимо какого-то незнакомого человека и вбежала
в кабинет к мужу.
Им отвели большой, теплый
кабинет, красный с золотом, с толстым светло-зеленым
ковром на полу, с канделябрами
в углах и
на столе.
Чтобы не сказать лишнего и успокоить сердце, Никитин пошел к себе
в кабинет и лег
на диван без подушки, потом полежал
на полу,
на ковре.
Она провела офицера через две комнаты, похожие
на гостиную, через залу и остановилась
в своем
кабинете, где стоял женский письменный столик, весь уставленный безделушками. Около него,
на ковре, валялось несколько раскрытых загнутых книг. Из
кабинета вела небольшая дверь,
в которую виден был стол, накрытый для завтрака.
Кабинет председателя правления. Налево дверь, ведущая
в контору банка. Два письменных стола. Обстановка с претензией
на изысканную роскошь: бархатная мебель, цветы, статуи,
ковры, телефон. — Полдень.
Ардальон по мягкому
ковру вступил
в кабинет патриота, причем сопровождавший лакей не без презрительной злобы покосился
на его смазные сапожищи.
Прохор вышел. Иван Захарыч снял дорожную куртку и повесил ее
в шкап. Он был франтоват и чистоплотен.
Кабинет по отделке совсем не походил
на другие комнаты дома:
ковер, дорогие обои, огромный письменный стол, триповая мебель, хорошие гравюры
в черных нарядных рамках.
На одной стене висело несколько ружей и кинжалов, с лисьей шкурой посредине.
В глубине алькова стояла кровать — бронзовая, с голубым атласным одеялом.
Помню еще, к папиным именинам мама вышивала разноцветною шерстью
ковер, чтобы им завешивать зимою балконную дверь
в папином
кабинете:
на черном фоне широкий лилово-желтый бордюр, а
в середине — рассыпные разноцветные цветочки.
В воспоминании моем и этот
ковер остался как сплошное мученичество, к которому и мы были причастны: сколько могли, мы тоже помогали маме, вышивая по цветочку-другому.
Проводив его, я вернулась
в кабинет и опять села
на ковре перед камином. Красные уголья подернулись пеплом и стали потухать. Мороз еще сердитее застучал
в окно, и ветер запел о чем-то
в каминной трубе.
Князь Святозаров медленно опустился
на ковер кабинета. Шпага дрожала
в его боку. Широко раскрытые глаза князя были полны предсмертного ужаса.
Бросил Петр Александрович нож
на ковер, встал с колен и
в угол
кабинета пошел, да там и сел, склонив голову. Пахомыч наклонился над раненой. Дотронулся до руки ее. Могильным холодом
на него повеяло.
Туда-то и отправились все трое из театра, не доглядев представления. Хозяин провел их
в угловую комнату о семи окнах, служившую ему
кабинетом.
В камине ярко пылали дрова и освещали роскошно и комфортабельно убранный уголок знаменитого «любимца Елизаветы». Укромность и уютность, несмотря
на огромные размеры комнаты, придавали ей большие шкафы, наполненные книгами, турецкие диваны,
ковры и массивные портьеры.
Павел Кириллович мелкими нервными шагами ходил по
ковру своего
кабинета, то и дело поглядывая
на большие часы, заключенные
в огромный футляр-шкаф красного дерева.
Кабинет представлял большую комнату с двумя окнами, выходившими
на площадь, отступая
на некоторое расстояние от которых стоял громадный письменный стол, а перед ним высокое кресло; у стены, противоположной двери,
в которую вошли посетители, стоял широкий диван, крытый коричневым тисненым сафьяном, также же стулья и кресла, стоявшие по стенам, и резной высокий книжный шкаф дополняли убранство. Пол был сплошь покрыт мягким персидским
ковром, заглушающим шаги.
Затем m-lle Лагранж передала, что слышала от обоих княжон, бывших
в кабинете, когда уже князь лежал мертвый, а портрет княжны Варвары, который он хотел нести
в гостиную, валялся
на ковре.
Стены этого обширного
кабинета были заставлены частью книжными шкафами, а частью широкими турецкими диванами, утопавшими
в мягких восточных
коврах, покрывавших и паркет. Богатые красивые бархатные драпировки обрамляли окна и единственную дверь. У среднего окна, выходящего
на север, стоял дорогой старинный письменный стол, заваленный журналами, газетами, визитными карточками и письмами. Все это лежало
в изящном беспорядке.
В большом
кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими
коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов
в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро,
на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль
в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через
кабинет в заднюю комнату, где его лакей-француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.