Неточные совпадения
— Вы спросите, кому здесь не хорошо-то? Корм здесь вольный, раза четыре в
день едят. А захочешь еще поесть — ешь, сделай милость! Опять и свобода дана. Я еще когда встал; и лошадей успел убрать, и в город с Акимом, здешним кучером, сходил, все закоулки обегал. Большой здесь город, народу
на базаре,
барок на реке — страсть! Аким-то, признаться, мне рюмочку в трактире поднес, потому у тетеньки насчет этого строго.
Но последняя выражалась в самых примитивных формах, как
дело велось еще при Ермаке, —
на барках, дощаниках, плотах.
Груздев приехал по
делу: время шло к отправке весеннего каравана, и нужно было осмотреть строившиеся
на берегу
барки. Петр Елисеич, пожалуй, был и не рад гостям, хотя и любил Груздева за его добрый характер.
Кое-как, наконец, поднялись и спустились к реке, едва волоча ноги. В толпе тотчас же появились и «распорядители», по крайней мере
на словах. Оказалось, что
барку не следовало рубить зря, а надо было по возможности сохранить бревна и в особенности поперечные кокоры, [Кокора — комлевая часть ствола с корнем клюкою, с коленом; использовалась при строительстве
барок.] прибитые по всей длине своей ко
дну барки деревянными гвоздями, — работа долгая и скучная.
На следующий
день, вернувшись с лесопилки, Нилов сказал, что Матвей может, если желает, получить работу: носить лес с
барок.
— Нам здесь хуже, чем в камнях, — объяснял Бубнов. — Под бойцом либо пан, либо пропал, а здесь как
барка залезла
на огрудок — проваландаешься
дня три в воде-то. А тут еще перегрузка, чтобы ей пусто было!
Впечатление от второго «упокойника» не было так сильно, как от первого. Бурлаки отнеслись к нему совершенно пассивно, как к самому заурядному
делу. Да оно и понятно: теперь
на барке исключительно работали пристанские и заводские бурлаки, которые насмотрелись
на своем веку
на всяких «упокойников».
— Кабы кого порешило, так лежал бы
на бережку тут же, а то, значит, все целы остались. Барка-то с пшеницей была, она как ударилась в боец — не ко
дну сейчас, а по-маненьку и отползла от бойца-то. Это не то, что вот
барка с чугуном: та бы под бойцом сейчас же захлебнулась бы, а эта хошь
на одном боку да плывет.
Под селом Вереи, которое стоит
на крутом правом берегу, наша
барка неожиданно села
на огрудок благодаря тому, что дорогу нам загородила другая
барка, которая здесь сидела уже второй
день. Сплавщики обеих
барок ругнули друг друга при таком благоприятном случае, но одной бранью омелевшей
барки не снимешь. Порша особенно неистовствовал и даже плевал в сплавщика соседней
барки, выкрикивая тончайшим фальцетом...
На другой
день, когда я проснулся, Осип Иваныч в бессильной ярости неистовствовал
на барке. Около него собрались кучки бурлаков.
На девятый
день наш караван привалил в Пермь, недосчитывая шести убитых и омелевших
барок.
— Какое выгодно! Нож вострой нам эти сплавы, вот што! Рассуди сам: сам теперь я из дому должон выйти
на сплав за шесть недель, да сплаву прождешь другой раз все две недели, да
на барке бежишь до Перми четыре
дни, а дальше клади еще неделю. Сколь всего-то выйдет?
Устроить ворот
на берегу было
дело полутора часа. Когда он совсем был готов, к
барке подкатил Осип Иваныч
на своей косной. Первым
делом он, конечно, накинулся
на сплавщика, обругал по пути Поршу, затопал ногами
на бурлаков.
Барки в гавани были совсем готовы. Батюшка с псаломщиком с утра были в караванной конторе, где все с нетерпением дожидались желанного пробуждения великого человека. Доктор показался в конторе только
на одну минуту; у него работы было по горло. Между прочим он успел рассказать, что Кирило умер, а Степа, кажется, поправится, если переживет сегодняшний
день. Во всяком случае и больной и мертвый остаются
на пристани
на волю божию: артель Силантия сегодня уплывает с караваном.
— За Кыном по-настоящему следовало бы схватиться, — объяснял Савоська. — Да видишь, под самым Кыном перебор сумлительный… Он бы и ничего, перебор-от, да, вишь, кыновляне караван грузят в реке, ну, либо
на караван
барку снесет, либо
на перебор, только держись за грядки. Одинова там
барку вверх
дном выворотило. Силища несосветимая у этой воды! Другой сплавщик не боится перебора, так опять прямо в кыновский караван врежется: и свою
барку загубит, и кыновским достанется.
— Это еще што! И рупь деньги! А ты вот посуди, какое
дело: теперь мы бежим с караваном, а
барка возьми да и убейся… Который потонул — того похоронят
на бережку, а каково тем, кто жив-то останется? Расчету никакого, котомки потонули, а ты и ступай месить свою тысячу верст с пустым брюхом… Вот где нашему брату беда-бедовенная!
Потаскать в течение
дня из магазина
на барку трехпудовые тюки меди — работа самая тяжелая, и у непривычного человека после двух-трех часов такой работы отнимается поясница и спина теряет способность разгибаться.
В мае, незадолго до Николина
дня [9 мая по старому стилю — Ред.], прибыл для второго корпуса фабрики паровой котёл, его привезли
на барке, причалившей к песчаному берегу Оки там, где в неё лениво втекала болотная вода зелёной Ватаракши.
Через
день после ссоры с отцом Яков с партией рабочих отправился
на барке под буксиром парохода, верст за тридцать от промысла,
на ловлю осетра.
С-в тут же получил от тетушки поручение по какому-то частному ее
делу — по поводу каких-то ее хлопот с принадлежащим ей пустопорожним местом
на берегу, где производилась погрузка хлеба
на барки, — и князь исполнил данное ему поручение охотно, быстро и с блестящим успехом.
«Коршун» приближался к экватору, когда нагнал купеческое судно, оказавшееся английским
барком «Петрель». Он шел из Ливерпуля в Калькутту. Целый
день «Коршун» шел почти рядом с «Петрелью», и
на другой
день попутчики держались близко друг от друга. Направленные бинокли разглядели
на английском судне даму.
Будущее! Да есть ли для него это будущее? Его, несомненно, считают мертвым, да и
на самом
деле, он заживо похоронил себя в этой ужасной
барке.
С мельчайшими подробностями рассказал он ей свою жизнь в Москве, свою любовь к Марье Валерьяновне Хвостовой, брат которой служил в военных поселениях графа Аракчеева и пропал без вести, дуэль с Зыбиным, бегство Хвостовой из родительского дома, свой приезд в Петербург и, наконец, роковое сознание участия в братоубийственном
деле, охватившее его
на Сенатской площади, его бегство и жизнь в полуразрушенной
барке.
С поникшею головой он отправился к спуску
на Неву, и затем вдоль реки по льду к той самой
барке, где он провел весь
день 14 декабря и где с тех пор скрывался более трех недель.
Проработав целый
день, он только вечерами выходил за порог своей мастерской, садился
на каменную скамейку под широколистным платановым деревом и отсюда любовался вечерним закатом красного солнца за купы деревьев, читал сочинения о высоких предметах или катался по Нилу, сам управляя своею
баркой под клетчатым шелковым парусом.