Неточные совпадения
Отыскали наконец… Бедный, несчастный Антон! не застал
царевича в живых. Даньяр лежал в беспамятстве
на трупе сына; он не видел лекаря, а то б убил его. Татаре бросились было
на Антона, но его освободили недельщики, присланные уж с приказанием великого князя взять его под стражу и заковать в железа. Антон не противился; он знал, что участь его решена, он понимал Ивана Васильевича и помнил, что слово грозного владыки не мимо идет. Невинный, он должен был подклонить
голову под топор палача.
На кровати сидел
царевич Каракача.
Голова его была еще в перевязках;
на лице еще оставались следы болезни, но видно было, что явления жизни мощной, огненной изглаживали их. Коварная усмешка подергивала губы его: по временам он от души смеялся.
Да, уж было поздно. Видели, как прискакал к своим
царевич Даньяр; слышали, как он сердился
на них и отдал грозный приказ докончить несчастную жертву; видели, как татаре повлекли Антона с берега под мост,
на лед замерзшей реки, видели, как Антон поклонился народу, освобожденный от уз, перекрестился, прижал что-то к груди своей и как потом татарин… поднял высоко, торжественно за густые, светлые кудри беловосковую
голову…
Царевич лежит без движения
на площади — настоящее бронзовое изваяние, сброшенное с своего подножья! Бледность мертвизны выступает даже из смуглого лица его, губы побелели,
голова разбита; что он жив, видно только по струям крови, которая окрашивает пурпуром своим его земляное изголовье.
Она то ласково кланялась стрельцам, то легким наклонением
головы давала знать боярам, чтобы ускорили шествие; то смотрела с какою-то неприязненною усмешкою и будто б с завистью
на царевича Петра; но когда поравнялась со мною, удостоила меня и воспитателя моего особенным поклоном, так что всю милость этого поклона присвоил я одному себе без раздела.
— Вот видишь образ Спаса нашего, — перебил Иван Васильевич своим владычно-роковым голосом, — беру господа во свидетели, коли ты уморишь
царевича,
голова твоя слетит долой. Слышь? Слово мое немимо идет. Вылечишь — любая дочь боярская твоя, с нею любое поместье
на всей Руси.