Неточные совпадения
Охотиться нам долго не пришлось. Когда мы снова сошлись, день был
на исходе. Солнце уже заглядывало за горы, лучи его пробрались в самую глубь леса и золотистым сиянием осветили
стволы тополей, остроконечные
вершины елей и мохнатые шапки кедровников. Где-то в стороне от нас раздался пронзительный крик.
Не говорю о том, что крестьяне вообще поступают безжалостно с лесом, что вместо валежника и бурелома, бесполезно тлеющего, за которым надобно похлопотать, потому что он толст и тяжел, крестьяне обыкновенно рубят
на дрова молодой лес; что у старых дерев обрубают
на топливо одни сучья и
вершину, а голые
стволы оставляют сохнуть и гнить; что косят траву или пасут стада без всякой необходимости там, где пошли молодые лесные побеги и даже зарости.
Я никогда не мог равнодушно видеть не только вырубленной рощи, но даже падения одного большого подрубленного дерева; в этом падении есть что-то невыразимо грустное: сначала звонкие удары топора производят только легкое сотрясение в древесном
стволе; оно становится сильнее с каждым ударом и переходит в общее содрогание каждой ветки и каждого листа; по мере того как топор прохватывает до сердцевины, звуки становятся глуше, больнее… еще удар, последний: дерево осядет, надломится, затрещит, зашумит
вершиною,
на несколько мгновений как будто задумается, куда упасть, и, наконец, начнет склоняться
на одну сторону, сначала медленно, тихо, и потом, с возрастающей быстротою и шумом, подобным шуму сильного ветра, рухнет
на землю!..
Не торопясь да Богу помолясь, никем не видимые, через поля и овраги, через долы и луга, пробираются они
на пустошь Уховщину и долго не верят глазам своим. Стоит перед ними лесище стена стеной, стоит, да только
вершинами в вышине гудёт. Деревья все одно к одному, красные — сосняк; которые в два, а которые и в три обхвата;
стволы у них прямые, обнаженные, а
вершины могучие, пушистые: долго, значит, еще этому лесу стоять можно!
Прошел еще месяц. Attalea подымалась. Наконец она плотно уперлась в рамы. Расти дальше было некуда. Тогда
ствол начал сгибаться. Его лиственная
вершина скомкалась, холодные прутья рамы впились в нежные молодые листья, перерезали и изуродовали их, но дерево было упрямо, не жалело листьев, несмотря ни
на что, давило
на решетки, и решетки уже подавались, хотя были сделаны из крепкого железа.
Все дерево было оголено от коры, и, кроме того, по
стволу,
на равном расстоянии друг от друга, до самой
вершины правильными кольцевыми вырезами в два сантиметра глубиной была снята древесина, а
на комле, как раз там, где главный
ствол разделялся
на четыре ветви, были еще вырезаны четыре человеческих лица.