Неточные совпадения
Несмотря на то, что недослушанный план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный мир Славян должен вместе
с Россией
начать новую
эпоху в истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он остался один, выйдя из гостиной, он тотчас же вспомнил свои утренние мысли.
С начала лета в доме стали поговаривать о двух больших предстоящих праздниках: Иванове дне, именинах братца, и об Ильине дне — именинах Обломова: это были две важные
эпохи в виду. И когда хозяйке случалось купить или видеть на рынке отличную четверть телятины или удавался особенно хорошо пирог, она приговаривала: «Ах, если б этакая телятина попалась или этакий пирог удался в Иванов или в Ильин день!»
Для меня имела значение дружба
с Е.Г., которую я считаю одной из самых замечательных женщин
начала XX века, утонченно-культурной, проникнутой веяниями ренессансной
эпохи.
Русский ренессанс вернее сравнить
с германским романтизмом
начала XIX в., которому тоже предшествовала
эпоха просвещения.
В XIII веке францисканцы проповедовали о трех
эпохах — Отца, Сына и Духа Св., и
эпоху Духа
начинали с св. Франциска.
Встречая кречеток только в продолжение двух месяцев,
с начала мая до
начала июля, в исключительную
эпоху их жизни, я, к сожалению, ничего не могу сказать более о нравах этой довольно крепкой, складной и красивой птицы.
— Нет-с, — говорил он Ярошиньскому в то время, когда вышел Рациборский и когда Розанов перестал смотреть, а
начал вслушиваться. — Нет-с, вы не знаете, в какую мы вступаем
эпоху. Наша молодежь теперь не прежняя, везде есть движение и есть люди на все готовые.
Мне скажут, что все это мелочи, что в известные
эпохи отдельные личности имеют значение настолько относительное, что нельзя формализироваться тем, что они исчезают бесследно в круговороте жизни. Да ведь я и сам
с того
начал, что все подобные явления назвал мелочами. Но мелочами, которые опутывают и подавляют…
Но
с начала шестидесятых годов, вместе
с наступлением
эпохи реформ, начинаются между пискарями волнения.
Он старается замять всякий разговор, он даже избегает всех взоров… И только, быть может, через сутки, уже на последних станциях к Петербургу, он разгуляется настолько, чтоб открыть свое действительное положение и поведать печальную историю своей отставки. Тогда
с души его спадет бремя, его тяготившее, и из уст его впервые вырвется ропот. Этот ропот
начнет новую
эпоху его жизни, он наполнит все его будущее и проведет в его существовании черту, которая резко отделит его прошедшее от настоящего и грядущего.
Выбирать у г. Жеребцова не из чего: все равно, куда ни загляни. Поэтому мы и
начнем с самого
начала —
с основания Руси. Тут ли уж, кажется, не легко автору соблюсти верность и основательность в кратком изложении событий? Сколько об этом было у нас писано, сколько источников под руками, как разъяснен взгляд на
эпоху! Посмотрите же, как хорошо г. Жеребцов всем этим воспользовался.
С одной стороны, он разделял свойственный
эпохе испуг пред Кантом, закупорившим человека в мире явлений и провозгласившим на новых
началах религиозный агностицизм или скептицизм.
С эпохи Ренессанса люди
начали думать, что мысль, знание, наука и литература, печатание книг имеют огромное, главенствующее значение.
Каюсь, и в романе «В путь-дорогу» губернский город
начала 50-х годов все-таки трактован
с некоторым обличительным оттенком, но разве то, что я связал
с отрочеством и юностью героя, не говорит уже о множестве задатков, без которых взрыв нашей «
Эпохи бури и натиска» был бы немыслим в такой короткий срок?
Рикур был крупный тип француза, сложившегося к
эпохе Февральской революции. Он
начал свою карьеру специальностью живописца, был знаком
с разными реформаторами 40-х годов (в том числе и
с Фурье), выработал себе весьма радикальное credo, особенно в направлении антиклерикальных идей. Актером он никогда не бывал, а сделался прекрасным чтецом и декламатором реального направления, врагом всей той рутины, которая, по его мнению, царила и в «Comedie Francaise», и в Консерватории.
Я вспомнил тогда, что один из моих собратов (и когда-то сотрудников), поэт Н.В.Берг, когда-то хорошо был знаком
с историей отношений Тургенева к Виардо, теперь только отошедшей в царство теней (я пишу это в
начале мая 1910 года), и он был того мнения, что, по крайней мере тогда (то есть в конце 40-х годов), вряд ли было между ними что-нибудь серьезное, но другой его бывший приятель Некрасов был в ту же
эпоху свидетелем припадков любовной горести Тургенева, которые прямо показывали, что тут была не одна"платоническая"любовь.
Если взять в расчет, что я
начал писать как повествовательс 1862 года, стало быть, это относится лишь (да и то далеко не вполне) к одной четвертой всего 50-летия, то есть
с той
эпохи, как я сделался писателем.
В 1741 году,
с восшествием на престол императрицы Елизаветы Петровны, началась новая блистательная
эпоха признанного драматического искусства в России и в ее царствование положено было
начало отечественному театру. Ко дню коронации императрицы в Москве нарочно был построен новый театр на берегу Яузы. Театр был обширен и прекрасно убран.
Это раздвоение и поляризация человеческой природы, это трагическое движение, идущее в самую духовную глубину, в самые последние пласты, не связано ли у Достоевского
с тем, что он призван был в конце новой истории, у порога какой-то новой мировой
эпохи раскрыть в человеке борьбу
начал Богочеловеческих и человекобожеских, Христовых и антихристовых, неведомую прежним
эпохам, в которых зло являлось в более элементарной и простой форме?
Каждый из нас плохой христианин, не научившийся еще как следует крестить лоб, не стяжавший себе почти никаких даров, универсально живет уже в иной религиозной
эпохе, чем величайшие святые былой
эпохи, и потому не может просто
начинать с начала христианскую жизнь.
С эпохи Возрождения,
с начала новых времен радикально меняется созерцание мира.