Неточные совпадения
Клим уже знал, что газетная латынь была слабостью редактора, почти каждую статью его пестрили словечки: ab ovo, о tempora, о mores! dixi, testimonium paupertatis [Ab ovo — букв. «
от яйца» — с самого
начала; о tempora, о mores! — о времена, о нравы! dixi — я сказал; testimonium paupertatis — букв. «свидетельство о бедности» (употребляется в значении скудоумия).] и прочее, излюбленное газетчиками.
Журавль с журавлихой, или журкой (так ласково называет ее народ) сидят попеременно на
яйцах; свободный
от сиденья ходит кругом гнезда поодаль, кушает и караулит; громкий его крик возвещает приближение какой-нибудь опасности, и сидящий на
яйцах сейчас бросает их, отбегает, согнувшись, в сторону и
начинает звать своего дружку, который немедленно к нему присоединяется; они вместе уходят
от гнезда дальше или улетают.
Селезень, напротив, разорив гнездо своей утки, получает ее опять в полное владение, и она не расстается с ним ни на одну минуту до тех пор, покуда вновь не затеет гнезда, вновь не скроется
от селезня и не сядет на
яйца. даже предположить, что иной утке совсем не удастся вывесть детей в продолжение целого лета, потому-то каждому охотнику и случается встречать в июне, даже в
начале июля, до самой линевки, уток парами.
Рябчики в
начале мая садятся на гнезда, которые вьют весьма незатейливо, всегда в лесу на голой земле, из сухой травы, древесных листьев и даже мелких тоненьких прутиков; тока у них бывают в марте; самка кладет
от десяти до пятнадцати
яиц; она сидит на них одна, без участия самца, в продолжение трех недель; молодые очень скоро
начинают бегать; до совершенного их возраста матка держится с ними предпочтительно в частом и даже мелком лесу, по оврагам, около лесных речек и ручьев.
Совершенно независимо
от чьего бы то ни было суждения о том, созрели ли птенцы гнезда настолько, чтобы согнать наседку и выпустить из
яиц птенцов, или еще не созрели для этого, неоспоримым решителем вопроса будут птенцы, когда они уже, не умещаясь более в
яйцах,
начнут пробивать их клювом и сами выходить из них.
Путники расположились у ручья отдыхать и кормить лошадей. Кузьмичов, о. Христофор и Егорушка сели в жидкой тени, бросаемой бричкою и распряженными лошадьми, на разостланном войлоке и стали закусывать. Хорошая, веселая мысль, застывшая
от жары в мозгу о. Христофора, после того как он напился воды и съел одно печеное
яйцо, запросилась наружу. Он ласково взглянул на Егорушку, пожевал и
начал...
Посреди торга толпа сгустилась до невозможности, и сидевшие тут на земле торговки с яблоками, булками и плоскою королевецкою колбасою
начали подавать сопровождавшему Пенькновского Кирилле — каждая
от своих щедрот: кто булку, кто пару
яиц, кто еще что было под рукою; притом опять каждая, подав эту жертву, набожно крестилась и с отвращением плевала в сторону.