Неточные совпадения
Перебирать все эти пухленькие ножки,
натягивая на них чулочки, брать в руки и окунать эти голенькие тельца и слышать то радостные, то испуганные визги; видеть эти задыхающиеся, с открытыми, испуганными и веселыми глазами,
лица, этих брызгающихся своих херувимчиков, было для нее большое наслаждение.
Самгин старался не смотреть
на него, но смотрел и ждал, что старичок скажет что-то необыкновенное, но он прерывисто, тихо и певуче бормотал еврейские слова, а красные веки его мелко дрожали. Были и еще старики, старухи с такими же обнаженными глазами. Маленькая женщина,
натягивая черную сетку
на растрепанные рыжие волосы одной рукой, другой размахивала пред
лицом Самгина, кричала...
Отделился и пошел навстречу Самгину жандарм, блестели его очки; в одной руке он держал какие-то бумаги, пальцы другой дергали
на груди шнур револьвера, а сбоку жандарма и
на шаг впереди его шагал Судаков,
натягивая обеими руками картуз
на лохматую голову; луна хорошо освещала его сухое, дерзкое
лицо и медную пряжку ремня
на животе; Самгин слышал его угрюмые слова...
— Кого? — вас! — сказала она с злобой, отряхивая опять пряди от
лица и небрежно
натягивая мантилью
на плеча.
Я зачерпнул из ведра чашкой, она, с трудом приподняв голову, отхлебнула немножко и отвела руку мою холодной рукою, сильно вздохнув. Потом взглянула в угол
на иконы, перевела глаза
на меня, пошевелила губами, словно усмехнувшись, и медленно опустила
на глаза длинные ресницы. Локти ее плотно прижались к бокам, а руки, слабо шевеля пальцами, ползли
на грудь, подвигаясь к горлу. По
лицу ее плыла тень, уходя в глубь
лица,
натягивая желтую кожу, заострив нос. Удивленно открывался рот, но дыхания не было слышно.
Бритую хохлацкую голову и чуб он устроил: чуб — из конских волос, а бритую голову — из бычачьего пузыря, который без всякой церемонии
натягивал на голову Павла и смазывал белилами с кармином, под цвет человечьей кожи, так что пузырь этот от
лица не было никакой возможности отличить; усы, чтобы они были как можно длиннее, он тоже сделал из конских волос.
Едва только Василий Терентьевич, схватившись руками за козлы, кряхтя и накренив всю коляску, ступил
на подножку, как бабы быстро окружили его со всех сторон и повалились
на колени. Испуганные шумом толпы, молодые, горячие лошади захрапели и стали метаться; кучер,
натянув вожжи и совсем перевалившись назад, едва сдерживал их
на месте. Сначала Квашнин ничего не мог разобрать: бабы кричали все сразу и протягивали к нему грудных младенцев. По бронзовым
лицам вдруг потекли обильные слезы…
На этот раз, по вздохам и возне Тита, я понял, что он сильно озабочен. Я не видел его
лица, и только его тощая, длинная фигура выделялась белесоватым пятном.
Натянув сапоги, он вздохнул и с минуту сидел неподвижно. Потом опять вздохнул и закурил папиросу. Казалось, самый огонек, вспыхивавший в темноте, когда Тит затягивался, выражал тревогу и растерянность.
— Пытать так пытать, — подхватили казаки и обступили хозяйку; она неподвижно стояла перед ними, и только иногда губы ее шептали неслышно какую-то молитву. К каждой ее руке привязали толстую веревку и, перекинув концы их через брус, поддерживающий полати, стали понемногу их
натягивать; пятки ее отделились от полу, и скоро она едва могла прикасаться до земли концами пальцев. Тогда палачи остановились и с улыбкою взглянули
на ее надувшиеся
на руках жилы и
на покрасневшее от боли
лицо.
— Ловко! — крикнул Алексей Степанович и босиком подбежал к окну, выходившему
на реку. То, что он мельком увидел, было так ново, интересно и весело, что он поспешно бросился
натягивать брюки и высокие сапоги, у колен стягивавшиеся ремешками. Пока он одевался, Никита стал под солнечные лучи, поднял
лицо кверху и сладко зажмурил глаза. Постепенно
лицо его стало дергаться, и брови взлезли
на лоб; еще раз со свистом он втянул носом воздух — и чихнул так громко и звучно, что
на секунду не слышно стало воробьев.
— Чаво? — послышался слабый голос, и рыжее худое
лицо нагнулось с печи. Широкая, исхудалая и побледневшая рука, покрытая волосами,
натягивала армяк
на острое плечо в грязной рубахе. — Дай испить, брат; ты чаво?
«Дарья Александровна ничем так не наслаждалась, как этим купаньем со всеми детьми. Перебирать все эти пухленькие ножки,
натягивать на них чулочки, брать в руки и окунать эти голенькие тельца и слышать то радостные, то испуганные визги, видеть эти задыхающиеся, с открытыми, испуганными веселыми глазами
лица этих брызгающихся своих херувимчиков было для нее большое наслаждение.